– Ну да, проблемы у меня… Вихров? – строго спросил Витя в трубку, обращаясь к сослуживцу. – Как дела?
Запойное пьянство – это большая проблема, и хорошо, если Витя осознавал всю серьезность своего положения. Но сейчас не время решать вопросы с его алкоголизмом. Тем более что, судя по длительной паузе в телефоном разговоре, дела у Вити не очень.
– Понятно, – выслушав подчиненного, сказал он. – Я сам там все решу! Ты ничего никому, понял? Не звонил я тебе!
Витя отключил телефон и в раздумье почесал затылок.
– Что такое?
– Да менты были, меня искали…
– А номер оператора?
– Вихров номер мне даст и тут же ментам позвонит. Они на Костю выйдут и прессанут его. Там же без санкции нельзя…
Я кивнул. Действительно, это противозаконно – вычислять абонента по номеру его телефона. И это хорошо, что Витя заботится о непонятном друге. Тем более что через этого друга менты могут выйти на нас…
– Домой к нему поедем, – решил Булахов.
Было уже темно, когда мы подъехали к небольшому двухэтажному дому на южной окраине города. Витя ушел, через полчаса вернулся.
– Поселок Шестаковка, улица Золотарева, дом четырнадцать… Что там, телефон или сама Марина, я не знаю…
Шестаковка находилась в пяти километрах от города, но Варвара сказала, что уже поздно ехать туда.
– А если вдруг там, в Шестаковке, что-то серьезное? – с тревогой в голосе добавила она. – Если Марина не одна?
– Все может быть.
Марина могла быть со Славой, вернее, с человеком, который под этим именем натравливал на меня Баяна и Дегтя. А еще у Славы мог быть помощник, возможно, вооруженный. И у Славы мог быть ствол, и у него. А мы с пустыми руками.
– Но хотя бы посмотреть, что там, мы можем?
– Хотя бы посмотреть – можем, – кивнула Варвара.
Ей и самой хотелось распутать хитросплетения вокруг меня. Во всяком случае, мне так казалось.
Деревянный дом стоял на кирпичном фундаменте, но все равно его перекосило от времени. Во дворе трава, на траве дрова – чисто классика деревенского жанра. Забор из гнилого штакетника хлипкий, ударь посильней, и развалится. Но бить мы не стали, а просто открыли калитку. Собаки во дворе не было, даже будки не видно.
На часах – двадцать минут одиннадцатого. Не такое уж и позднее время, чтобы ложиться спать. Но в окнах темно. Значит, в доме никого нет. Или все-таки жильцы легли спать?
Машину мы остановили в квартале от дома, дальше пошли пешком. Вдвоем с Витей пошли, а Варвара осталась нас ждать.
Нет с нами Варвары. Может, сейчас она звонит Орловскому и бьет тревогу или они вместе насмехаются над нами.
А может, и Витя втайне от меня кривит губы в обидной насмешке. Он вроде как бы со мной, а на самом деле – против меня. Не прогнулся он под моим наездом, не выдал себя, а я остался в дураках. А как еще можно назвать человека, который ищет несуществующую черную кошку в темной комнате в компании со своим врагом?
Может, Витя заманивал меня в этот дом, чтобы убить? Пристукнет со спины, сбросит в погреб, а потом займется Варварой. А может, он вместе с ней поедет обмываться победу надо мной…
У меня голова шла кругом от страшных догадок, но все-таки я шел вслед за Витей. Я старался идти так, чтобы он не оставался у меня за спиной…
Мы подошли к дому тихо, зато за дверью громко скрипнула половица. Витя вжался спиной в угол между стеной дома и верандой, а я шмыгнул за кустарник.
Открылась дверь, и во двор вышла женщина в платке и кофте. Было темно, но я все-таки заметил, что платок пуховый, а кофта старая, растянутая, и карманы оттопырены сами по себе… В таких платках и кофтах, как правило, ходят старухи, но к нам вышла молодая женщина. И еще до того, как Витя закрыл ей рот ладонью, я узнал в ней Марину.
Одной рукой Булахов блокировал оба ее плеча, а другой – закрыл рот. И на меня посмотрел, кивая в сторону калитки. Я все понял, схватил Марину за ноги, и мы вынесли ее со двора. Она сопротивлялась, мычала, но это нас не останавливало. Из дома никто не выходил. И даже свет в окне не зажегся…
Мы оттащили ее к дороге, уложили под куст сирени.
– Будешь кричать – задушу! – пригрозил ей Витя. – Будешь?
Марина мотнула головой, и он убрал руку с ее рта.
– Кто в доме?
– Баба Тая. – Марина смотрела на меня дикими глазами.
– А еще кто?
– Никого.
– А Слава где? – спросил я.
– А Славы нет.
– А был?
Марина поджала губы и отвела в сторону взгляд.
– Мы тут с тобой бирюлькаться не будем, – зло проговорил я. – Свернем шею, как цыпленку, и на Славу все спихнем…
Какое-то время она испуганно смотрела на нас, соображая, как быть. Наконец выдавила из себя:
– Его не Слава зовут.
– Это для Баяна он был Славой, да? И для Дегтя?
Марина кивнула.
– А для тебя он кто?
– Его на самом деле Макс зовут.
– Смотрела в его паспорт?
– Нет, права его видела.
– На машине с ним каталась? Он тебя к Виктору Денисовичу в «Сосновый бор» подвозил?
– Он.
– Зачем?
– Я не знаю. Он сказал, что мне нужно переспать с ним. И на телефоне у него засветиться… В общем, засветиться с ним нужно…
– Зачем? – спросил Витя.
То ли от волнения, то ли нарочно он сжал руку, передавливая Марине горло. Она захрипела, задрыгала ногами. Я похлопал его по плечу, и он ослабил хватку.
– Я не знаю! – Марина икнула от страха и тут же всхлипнула.
– Может, врет она? – спросил Витя. – Может, этот Макс там, в доме?
Мы связали Марину, заткнули ей рот кляпом, а сами вернулись к избе.
В доме мы обнаружили пожилую женщину. Она лежала на кровати, на столе стояли какие-то склянки, в воздухе пахло лекарствами. Баба Тая с ужасом смотрела на нас, думая, что мы грабители, но тревогу не поднимала, только беспомощно махала рукой в нашу сторону, как будто мы были мухами, которых можно было прогнать тряпкой.
Через окно в комнату проникал хоть какой-то свет, но в углу, где стояла кровать, было совсем темно. Лица женщины я рассмотреть не мог, но видел, как поблескивают ее испуганные глаза.
– Не бойтесь, мы вас не тронем. И ничего не украдем. Нам бы Макса увидеть.
– Не знаю никакого Макса!
– Что, и не было у вас такого?
– Не было.
– А Марина вам кто?
– Я с ее бабушкой дружила. Кто вы такие?
