– О да, именно его ты и нашла, – подтвердила Беатрис, подавая мне чашку чая. Никогда ещё я не пила чай с таким удовольствием. – Не только потайное место, но и клад! Сколько сокровищ, Кэтти! Сундуки и мешки набиты монетами. Сыскались все драгоценности, вся посуда, которые, как ты знаешь, считались утерянными, хотя у нас сохранилась их опись. Ах, Кэтти, как нам благодарить тебя! Теперь я уверена, папа вздохнёт спокойно, а то он совсем истерзался.
– Слава богу. Не зря всё-таки я прошла через эти ужасные испытания. Но, Би, объясни мне: как, по-твоему, туда попал клад? Что, интересно, сталось с этим злосчастным Джеффри? Страшно рассказывать, что́ мне только не чудилось, не казалось, когда я была в его комнате.
– Ты уверена, что тебе это лишь казалось? – почти шёпотом проговорила Беатрис. Я устремила на неё вопросительный взгляд, и она продолжила: – Да, дорогая Кэтти, бедняжка. По всей видимости, его постигла участь, которая тебя так пугала. Как это произошло с ним, конечно, сейчас никто не может сказать. В конце концов, мы можем только строить предположения. Однако скелет, что обнаружили в потайной комнате, несомненно, его, Джеффри. Он, видно, умер от голода посреди своих припрятанных богатств.
– Да. Ради них он продал душу дьяволу! Жалкий, несчастный человек! – с трепетом промолвила я: эта тема была для меня слишком болезненной, чтобы вдаваться в её обсуждение, и, когда Беатрис заметила, что едва ли можно сочувствовать такому злодею, я не могла согласиться с ней. Для Беатрис этот кошмар был всего лишь романтическим приключением, овеянным туманом и кажущимся почти нереальным; но для меня он был жестокой, страшной действительностью, событием сегодняшнего дня.
Я ещё не вполне оправилась от случившегося и не принимала участия в торжественном ужине, устроенном в честь арендаторов. Однако я всё же спустилась в «спиритическую комнату», куда ко мне по одному, по двое то и дело наведывались гости. Последним заглянул Хью, пожелавший справиться о моём здоровье, как только освободился от хлопотных обязанностей произносить тосты, отвечать на поздравления и поддерживать порядок в рядах арендаторов.
– У тебя очень бледный вид, Кэтти, – сказал он, усаживаясь подле меня, – почти такой же, как утром, когда ты вышла из комнаты кузена Джеффри. Как хорошо, что после бала у меня была бессонница и я решил пойти подышать свежим воздухом и попытаться до рассвета подстрелить хотя бы одну дикую утку.
– Ах, вот значит, как это было!
– Именно так. Я вышел из дому – вдруг явственно слышу твой голос. Наверно, где-то там есть дымоход. Завтра мы это место хорошенько осмотрим. Бедный кузен Джеффри! В конце концов, он оказал нам добрую услугу, не так ли? Ну а его останки… наконец-то их предадут земле, похоронят по-христиански.
Я была не в силах поддерживать этот разговор, и Хью поспешно добавил:
– А знаешь, ты отыскала для нас сущие золотые горы! Отец хочет как можно больше пустить на благотворительные цели, а то, не дай бог, это богатство обернётся для нас проклятием. Но даже после пожертвований хватит, чтобы выкупить имение, а это так его всё время удручало.
– Я очень рада.
– А я, скажешь, не рад?! Ты просто не представляешь себе, как гадко было у меня на душе в последние дни.
Ослабевшая, ещё не оправившаяся от потрясения, я почувствовала, что не могу без слёз ответить на эти слова, и, видя это, Хью поспешил добавить:
– Завтра, Кэтти, с твоего позволения, я покажу тебе эту диковинную старину – фамильную посуду и драгоценности. Какие кольца, какие бриллианты! Мисс Барнет будет сражена наповал и умрёт от зависти. Но одну вещицу я должен показать тебе сейчас – я не могу ждать до завтра.
Он взял мою руку и поднёс к среднему пальцу плоское бриллиантовое кольцо тяжёлой, старинной огранки, с большими, необычайной красоты камнями.
– Кэтти, милая, мы посмотрели в описи, что это за кольцо. Сказать тебе, как оно называется? «Кольцо верности». Его дарят при помолвке. Оно служило не одному поколению Пагонелей, переходило по наследству. Кэтти! Разве мы не созданы друг для друга самой природой? Ты обещаешь мне, что ты не поедешь в Индию? Позволь, я надену это кольцо тебе на пальчик.
Таким образом Хью удалось осуществить заветное желание: он преподнёс своей невесте драгоценности, которые затмили бриллианты Барнетов. Вот чем закончилась история о том, как я провела ужасную новогоднюю ночь в комнате кузена Джеффри.
1887
Алая звезда
Дом Феодосиса, известного купца, который вёл торговлю с восточными странами, находился в лучшей части Константинополя, неподалёку от церкви Святого Деметрия. Рядом синело море. Хозяин нередко устраивал праздники, славившиеся по всему городу своей пышностью. Говорят, сам император не раз заходил сюда и веселился вместе со всеми.
В тот вечер, о котором пойдёт речь, – а было это 4 ноября 630 года от Рождества Христова – гости разошлись рано. Остались лишь двое самых близких друзей. Как и хозяин, они занимались торговлей, и удача сопутствовала им. Все трое расположились на белокаменной веранде и мирно беседовали, потягивая вино. По одну сторону от них раскинулось Мраморное море, где вдали мерцали огоньки кораблей, а по другую, указывая на вход в Босфорский пролив, горели огни двух маяков. Почти у ног виднелась узкая полоска воды. В воздухе стоял лёгкий туман, и только одинокая красная звезда светила в темноте на южном небосклоне.
Ночь обещала быть прохладной. Но огонь пылал ярко, поленья потрескивали, было тепло и уютно. Трое друзей вели непринуждённую беседу. Они вспоминали былое. В те дни, когда они только начинали вести торговлю, им не раз приходилось рисковать жизнью.
Хозяин заговорил о своих путешествиях в далёкую Африку, в страну мавров. Много недель, день и ночь шёл караван по пустыне. Феодосис боялся сбиться с пути и напряжённо следил, чтобы полоска моря была справа. Позади остались развалины Карфагена, но они всё шли и шли, пока не достигли берега океана. Волны набегали на жёлтую кромку песка, а справа, над морем, высилась огромная скала. Там начинались Геркулесовы столбы. Рассказчик описывал темнокожих великанов, свирепых львов и чудовищных змей.
Затем настал черёд рассказывать Деметрию, суровому сицилийцу лет шестидесяти. Он поведал друзьям, как разбогател. Ему пришлось путешествовать через Дунай, в страну свирепых гуннов. Он с трудом добрался до густых лесов Германии. Там протекала река, которую местные жители называли Эльбой. Он вспоминал великанов, медлительных и неторопливых, но легко теряющих рассудок от вина, припоминал внезапные ночные ссоры и битвы; описывал деревушки, приютившиеся среди густого леса. Он рассказывал о кровавых жертвах богам, о медведях и волках, которые рыскали по лесным тропам.
Третий – Мануэль Дукас, молодой купец, торговавший золотом и страусовыми перьями, – молчал. Имя его было известно по всему Леванту. Он сидел тихо, внимательно слушая рассказы товарищей. Наконец друзья обратились к нему и попросили что-нибудь рассказать. И вот, подперев щёку рукой и устремив взгляд на красную звезду, горящую на небе, молодой человек заговорил.
