Эндрю хотел отправить Марисе денег, чтобы она сама слетала в Кордову, купила цифровой фотоаппарат и выследила «Ортегу». Ему нужна была полная уверенность, что Ортис и Ортега — один и тот же человек.
Для такой поездки Марисе пришлось бы отпроситься с работы минимум на три дня, на что хозяин не согласился бы. Эндрю умолял ее найти надежную замену, обещал покрыть расходы из своего кармана. Мариса гарантировала одно: она обязательно ему позвонит, если ей удастся что-нибудь придумать.
* * *
Олсон явился в редакцию к полудню, прошел мимо Эндрю не поздоровавшись и уселся за свой стол.
У Эндрю зазвонил телефон. Саймон потребовал, чтобы Эндрю незаметно улизнул и встретился с ним на углу Восьмой авеню и 40-й улицы.
— Что за срочность? — спросил Эндрю, придя на условленное место.
— Не будем здесь задерживаться, мало ли что… — И Саймон повел его в сторону парикмахерской.
— Ты выманил меня с работы, чтобы постричь?
— Ты как хочешь, а мне стрижка не помешает, к тому же нам надо поговорить в спокойной обстановке.
В парикмахерской они сели в два красных кожаных кресла перед большим зеркалом. Два русских парикмахера — судя по сходству, братья — тут же принялись за работу.
Пока Саймону мыли голову шампунем, он поведал, как следил за Олсоном от самого его дома.
— Откуда у тебя его адрес? Даже я его не знаю.
— Все мой злой гений информатики! У меня есть номер социального страхования твоего коллеги, номер его мобильного, номер его карты клиента спортивного клуба, номера его кредитных карточек и всех скидочных программ, на которые он подписан.
— Ты в курсе, что получение данных такого рода представляет собой нарушение элементарных гражданских прав и карается как уголовное преступление?
— Прямо сейчас явимся с повинной или сперва я тебе расскажу, что узнал за утро?
Мастер покрыл лицо Эндрю пеной, не дав ответить на вопрос Саймона.
— Во-первых, чтоб ты знал, твой коллега — безнадежный наркоман. Сегодня утром он обменял в Чайнатауне пачку долларов на полиэтиленовый пакетик. Еще до завтрака! Я на всякий случай сделал два-три фотоснимка этой сделки.
— Ты больной, Саймон!
— Подожди, я расскажу дальше. Надеюсь, ты изменишь свое мнение. В десять часов он вошел в главное полицейское управление. С его стороны это нахальство — с таким содержимым карманов! Наглость, заслуживающая уважения, — или у него совсем нет мозгов? Не знаю, что ему там понадобилось, но он провел там целых полчаса. Дальше — оружейный магазин. Я зафиксировал, как он беседовал с продавцом, который показывал ему охотничьи ножи — ты бы их видел! Я старался не попасться ему на глаза, но все равно эти штуковины меня впечатлили. На твоем месте я бы так не жестикулировал, иначе тебе перережут бритвой горло.
Мастер согласился, что Саймон дал полезный совет.
— Не уверен, что он что-то купил: я ушел, чтобы он меня не заметил. Он вышел на улицу гораздо более довольный, чем когда вошел. Может быть, заглянул в туалет, так сказать, попудрить носик… Затем он зашагал пешком по Восьмой авеню, поглощая круассан. Еще у него в программе было посещение магазина часов и ювелирных изделий, где он долго беседовал с хозяином. Как только он вошел в редакцию, я тебе позвонил. Не хочу проявлять излишний оптимизм, но тиски вокруг Олсона неуклонно сжимаются!
Эндрю было предложено подровнять виски. За него ответил Саймон, потребовав убрать по сантиметру с каждой стороны.
— Наверное, надо позвать тебя со мной в Буэнос-Айрес, — с улыбкой сказал Эндрю.
— На эту тему лучше не шутить, у меня слабость к аргентинкам, с меня станется мигом собрать чемодан!
— До этого не дойдет. Лучше скажи, не пора ли потребовать от Олсона объяснений.
— Дай мне еще пару дней. Если так пойдет дальше, то к концу недели я буду знать о нем больше, чем знает его родная мать.
— Времени у меня в обрез, Саймон.
— Поступай как хочешь, я твой покорный слуга. Прикинь, ты да я в Буэнос-Айресе — разве не шикарно?
— А как же твой гараж?
— Ты о моем кладбище машин? Кажется, до начала июля у меня все равно не будет продаж?
— Ты и в июле ничего не продашь, если совсем перестанешь туда наведываться!
— Я упомянул матушку Олсона, а ты пытаешься заменить мою! С тебя причитается. — Саймон полюбовался собой в зеркале. — Короткая стрижка мне больше идет, ты не находишь?
— Как насчет обеда? — спросил его Эндрю.
— Сначала побываем в оружейном магазине. У тебя есть собственное оружие — журналистское удостоверение. Узнай, что там понадобилось Олсону.
— Иногда у меня возникает вопрос, сколько тебе лет…
— Спорим, продавец все нам выложит?
— На что спорим?
— На обед.
Эндрю вошел в оружейный магазин первым. Саймон последовал за ним и остановился у него за спиной на некотором удалении. Пока Эндрю говорил, продавец косился на Саймона, хотя и без явного беспокойства.
— Сегодня у вас побывал журналист «Нью-Йорк таймс», — начал Эндрю. — Можете сказать, что он приобрел?
— Разве это кого-то касается? — удивился продавец.
Пока Эндрю искал по карманам свое журналистское удостоверение, к прилавку с грозным видом подступил Саймон.
— Касается, потому что этот субъект — мошенник, использующий поддельную карточку прессы. Мы его выслеживаем. Вам должно быть понятно, как важно помешать ему совершить преступление, тем более с использованием оружия, приобретенного у вас.
Продавец смерил Саймона взглядом, немного помедлил и вздохнул:
— Он интересовался специфическим товаром, его покупают только настоящие охотники, а их в Нью-Йорке немного.
— Что за товар? — насторожился Эндрю.
— Разделочные ножи, шила, крюки, а еще — кое-что для знатоков охоты.
— Что вы имеете в виду? — не понял Эндрю.
— Сейчас покажу. — Продавец стал шарить на полках.
Через минуту-другую он вернулся и принес длинный нож с деревянной рукояткой и узким плоским лезвием.
— Прочный и тонкий, как хирургический инструмент. Человек, которым вы интересуетесь, спрашивал, подлежит ли такая штука регистрации, как, например, огнестрельное оружие или боевые ножи. Я ответил правду: на эту вещицу разрешение не требуется, в любой скобяной лавке можно найти много чего гораздо более опасного. Он спросил, давно ли у меня покупали такую штуковину в последний раз, я сказал, что не помню, и пообещал задать этот вопрос своему помощнику — сегодня у него выходной.
— А он сам что-нибудь купил?
— По одному экземпляру ножей каждого размера, всего шесть штук. А теперь, если позволите, я вернусь к делам, надо заняться счетами.
