— Пока что на это не похоже… — вздохнул Пильгес.
— Купите завтра утром «Нью-Йорк таймс». На первой странице вы прочтете об обстреле американским военным флотом иранского корабля, участвующего в блокаде Ормузского пролива.
— Вы же сами журналист «Нью-Йорк таймс», Стилмен! Вам не поразить меня своими знаниями о содержании очередного номера вашей же газеты.
— Об этом обстреле будет сообщено в коммюнике Пентагона примерно в двадцать три тридцать; газету заканчивают верстать в полночь, а до нее еще далеко. Ладно, если не верите, то слушайте: завтра днем на городок Гарднер во Флориде обрушится торнадо. Центр города будет буквально стерт с лица земли.
— Вы помните об этом потому, что постоянно слушаете метеосводки?
— Нет, просто мои будущие тесть и теща живут в Аркадии, а это городок милях в тридцати оттуда. Хорошо помню тревогу моей будущей жены, а так как это происходило через два дня после того, как я сделал ей предложение, то я запомнил дату.
— Поздравляю вас и ее! Какие еще доказательства?
— Днем машина «скорой помощи» собьет конного полицейского. У бедняги будет перелом ключицы. Но это не все: его лошадь придется умертвить. Моя жена — ветеринар в конной полиции Нью-Йорка. Торнадо и гибель лошади — это для Вэлери слишком: у нее был такой стресс, что я даже испугался… В общем, я украл у вас сегодня вечером достаточно времени и не имею желания продолжать эту неприятную для меня игру. Я вас сюда заманил, так что говорите, сколько я вам должен за авиабилет.
— Лучше заплатите по счету, а билеты — это мои трудности, я уже большой мальчик. Хотя — спасибо за предложение.
Эндрю заплатил и поднялся.
— Мне пришла в голову одна мысль, Стилмен. Предположим, у вас действительно дар предвидеть на два месяца вперед. Почему бы тогда не попытаться что-то предотвратить?
— Потому что мне не дано менять ход событий. В тех редких случаях, когда я пытался сделать это в последние дни, я всего лишь задерживал те или иные события на несколько часов.
— В таком случае что заставляет вас думать, что вы можете помешать вашему убийству?
— Надежда, отчаяние — в зависимости от моего настроения в тот или иной момент.
И Эндрю, простившись с детективом, покинул ресторан.
Пильгес остался за столиком, погруженный в раздумья. Он досмотрел до конца матч, где «Янкис» на последних минутах пробили хоум-ран и одержали победу.
11
Эндрю не стал ждать и вместо того, чтобы ознакомиться с очередным номером «Нью-Йорк таймс» на работе, купил его в киоске на углу. На первой странице красовалась статья Фредди Олсона, срочно поставленная в номер после сообщения Пентагона, сделанного за полчаса до запуска газеты в печать. Крейсер ВМФ США произвел предупредительный выстрел в направлении иранского фрегата, слишком быстро приближавшегося к судам Шестого флота в Ормузском проливе. Корабль не пострадал и уплыл восвояси, но напряжение между двумя странами, и так нараставшее день ото дня, еще усилилось.
Эндрю надеялся, что детектив прочтет статью. Днем, заглянув в сводку новостей на мониторах редакционного зала, он позвонил Вэлери и поспешил ее успокоить: торнадо, получивший категорию F5 по шкале Фудзиты, разрушил не городок ее родителей, а населенный пункт неподалеку. Она могла не переживать за них: он соврал (с благой целью), что только минуту назад выяснил, что Аркадию беда обошла.
Зная, что будет дальше, но еще не имея возможности сказать ей об этом, он зашел в цветочный магазин, заказал букет пионов и приложил к нему визитную карточку со словами любви. Вечером он будет к ней особенно внимателен.
Вторую половину дня он посвятил своим поискам. Сказанное накануне вечером детективом навело его на размышления. Почему не попытаться изменить ход событий?
Желая избежать стычки с Олсоном, он всего лишь оттянул ее на несколько часов, причем вылилась она в нечто более серьезное, чем в изначальном варианте.
Придя покупать кольцо перед тем, как сделать предложение, пускай и в другой ювелирный магазин, он, как ни странно, выбрал ту же самую вещицу.
Так, может, все-таки стоит воспользоваться приобретенным опытом? Вдруг во время следующей поездки в Буэнос-Айрес ему удастся вырвать признания у человека, который в прошлый раз проявил упорство? Если у майора Ортиса развяжется язык, главный редактор поместит материал Эндрю на первой полосе, как только ознакомится с ним, и тогда он сможет повезти жену в свадебное путешествие сразу после свадьбы.
«Вернуться и начать все сызнова…» — написал Эндрю на форзаце своего блокнота. О такой возможности мечтает любой. Исправить собственные ошибки, добиться успеха там, где потерпел неудачу… Жизнь предоставляла ему второй шанс.
«Значит, никакого „Новеченто“?» — спросил тихий внутренний голос.
Эндрю прогнал эту мысль и собрался уходить, чтобы успеть домой до возвращения Вэлери. Но тут зазвонил телефон: телефонистка сообщила, что его спрашивает полицейский детектив.
— У вас и впрямь дар, — сказал Пильгес вместо приветствия. — Почти безошибочно!
— Почти?
— У всадника перелом бедра, а не ключицы, это случай похуже. Не стану вас обманывать: утром, открывая газету, я еще подозревал, что вы мошенник высшей пробы. После торнадо, как ни страшны были кадры по телевизору, я еще не был готов расстаться со своим предубеждением. Но меньше часа назад я говорил с другом, сотрудником шестого участка. По моей просьбе он навел справки и подтвердил, что днем машина «скорой» врезалась в конного полицейского. Вы не могли все это угадать.
— Никак не мог.
— Нам надо снова встретиться, мистер Стилмен.
— Как насчет завтра?
— Чтобы спуститься вниз на лифте, вам потребуется гораздо меньше времени. Я уже жду вас в вестибюле вашей редакции.
* * *
Эндрю пригласил Пильгеса в бар отеля «Мариотт». Детектив заказал виски, Эндрю, не задумываясь, попросил «Фернет» с колой.
— Так кто может желать вам смерти? — спросил Пильгес. — И почему этот вопрос вызывает у вас улыбку?
— Я уже составляю список. Не думал, что он получится таким длинным!
— Если хотите, давайте по алфавиту, может, так вам будет проще, — предложил Пильгес, вооружившись записной книжкой.
— Сначала я заподозрил Фредди Олсона, коллегу-журналиста. У нас взаимная неприязнь. Правда, вчера я с ним помирился — на всякий случай, для профилактики.
— Злоба бывает неистребимой. Вам известно, почему он вас ненавидит?
— Профессиональная ревность. В последние месяцы я часто подвергал его материалы резкой критике.
— Если бы мы отправляли коллег к праотцам всякий раз, когда они наступают нам на ногу, на Уолл-стрит все бы друг друга перерезали. Хотя все возможно. Что дальше?
