— У тебя даже старшего брата нет, осел! — прикрикнул Эндрю на самого себя. — Нет, даже среди ослов такого олуха не найти!
В полдень он покинул редакцию. Пока портной чиркал белым мелом на рукавах, закалывал что-то на спине, утверждал, что вот здесь лучше бы забрать, а вот тут отпустить, иначе сидеть будет плохо, в сотый раз жаловался, что заказчик тянул до последней минуты, Эндрю боролся с сильным душевным недомоганием. После сеанса примерки он отдал портному его изделие и поспешно оделся. Все будет готово к пятнице, услышал он, надо только не забыть зайти за готовым костюмом.
Включив мобильный телефон, он обнаружил несколько сообщений от Вэлери, которая не находила себе места от волнения: они договорились пообедать вместе на 42-й улице, и она ждала его уже целый час!
Эндрю позвонил ей, чтобы попросить прощения, и придумал неожиданное совещание в конференц-зале; секретарша утверждала, что он отлучился? Естественно, у них в газете никто ни на кого не обращает внимания. Вторая ложь за один день!
Вечером Эндрю явился к Вэлери с букетом цветов. Сделав ей предложение, он часто заказывал доставку ее любимых лиловых роз. Но Вэлери не оказалось дома. На столике в гостиной лежала торопливая записка:
«Умчалась по срочному вызову. Вернусь поздно. Не жди меня. Люблю».
Он спустился поужинать в «Мэриз Фиш». За едой он то и дело смотрел на часы, потребовал счет, даже не доев главное блюдо, выскочил на улицу и прыгнул в такси.
Выйдя в Трайбеке, он принялся расхаживать взад-вперед перед «Новеченто», борясь с желанием зайти и опрокинуть стаканчик. Портье, по совместительству охранник, достал сигарету и попросил у Эндрю огонька. Эндрю давным-давно бросил курить.
— Хотите к нам? Сегодня у нас тишь да гладь.
Эндрю принял это приглашение за еще один знак.
Давешней незнакомки у стойки не оказалось. Эндрю оглядел зал. Портье не обманул: народу было раз-два и обчелся, и он сразу понял, что та женщина не пришла. Чувствуя себя дураком, он залпом опрокинул свой «Фернет» с колой и потребовал счет.
— Сегодня без повтора? — удивился бармен.
— Вы меня помните?
— А как же, целых пять порций «Фернета» с колой за вечер — кто же такое забудет?
Немного поколебавшись, Эндрю попросил налить ему еще и, пока бармен готовил коктейль, задал ему странный для мужчины, собравшегося жениться, вопрос:
— Помните женщину, которая сидела вчера рядом со мной? Она постоянная клиентка?
Бармен сделал вид, что копается в памяти.
— Хорошеньких женщин в этом баре пруд пруди. Нет, как-то не обратил внимания… Это важно?
— Да. То есть нет… — Эндрю смутился. — Мне пора, скажите, сколько я вам должен.
Бармен отвернулся, чтобы выбить счет.
— Если она вдруг снова появится… — Эндрю положил на стойку три двадцатидолларовые купюры. — Если она спросит, кто этот человек, который пил «Фернет», то вот моя визитная карточка, вы уж, пожалуйста, передайте ей.
— Вы — журналист из «Нью-Йорк таймс»?
— Раз тут так написано, то да.
— Если у вас вдруг возникнет желание черкнуть пару добрых слов о нашем заведении, вы уж, пожалуйста, не забудьте.
— Непременно! — пообещал Эндрю. — Вы тоже не забудьте о моей просьбе.
Бармен подмигнул ему и убрал карточку в выдвижной ящик кассы.
Выйдя из «Новеченто», Эндрю посмотрел на часы. Если Вэлери задержится, он успеет вернуться домой раньше нее, если нет, то придется наврать, что он заработался в редакции. Очередная ложь…
* * *
С того вечера Эндрю потерял покой. Дошло даже до перепалки с коллегой по работе, сунувшим нос в его дела и застигнутым на месте преступления. Фредди Олсон вообще был любителем покопаться в чужом грязном белье, завистником и мерзким типом, но Эндрю не отличался вспыльчивостью. На две последние недели июня пришлось слишком много дел, и это легко объясняло его раздражительность. Предстояло закончить статью, из-за которой он дважды наведывался в Аргентину и которая, как он надеялся, вызовет не меньший интерес, чем его прежний, китайский материал. Дата сдачи была назначена на понедельник, но Оливия Стерн, главный редактор, славилась своей требовательностью к соблюдению сроков, особенно когда речь шла о расследованиях, занимавших во вторничных номерах целую полосу. Она хотела, чтобы уже в субботу у нее на столе лежал материал, чтобы днем она успела его прочитать и к вечеру послать автору письмо со своими замечаниями. Забавная предстояла Эндрю суббота: он должен был произнести супружеские клятвы перед Богом, а после этого в воскресенье вымаливать у Вэлери прощение за то, что придется отложить свадебное путешествие из-за этой чертовой работы и досье, которому его начальница придавала такое большое значение.
Но даже все это не могло заставить Эндрю забыть незнакомку из «Новеченто». Желание снова ее увидеть превратилось у него в навязчивую идею, причину которой он не мог постигнуть.
В пятницу, отправившись за своим костюмом, Эндрю почувствовал, что вконец запутался. До слуха портного донеслись горестные вздохи клиента, застывшего перед зеркалом.
— Вам не нравится? — спросил он огорченно.
— Что вы, мистер Занелли, безупречная работа!
Портной еще раз проверил, как сидит на Эндрю костюм, и подтянул правый рукав пиджака.
— Вас все-таки что-то беспокоит, не так ли? — Он воткнул в рукав булавку.
— Не буду загружать вас своими невзгодами.
— Руки у вас определенно разной длины, на примерках я этого не замечал. Дайте мне несколько минут, и мы это поправим.
— Успокойтесь, ведь такие костюмы надевают один раз в жизни, не так ли?
— Искренне вам этого желаю, но на фотографии, сделанные в таких костюмах, потом смотрят всю жизнь. Когда внуки скажут вам, что у вас что-то не так с пиджаком, я не хочу, чтобы вы свалили вину на портного. Так что позвольте мне сделать мою работу.
— Дело в том, что сегодня вечером мне нужно дописать очень важную статью, мистер Занелли.
— А мне надо за пятнадцать минут дошить очень важный костюм. Вы что-то говорили о невзгодах?
— Говорил… — со вздохом подтвердил Эндрю.
— Какого рода невзгоды, простите за назойливость?
— Полагаю, люди вашей профессии привыкли соблюдать тайну, мистер Занелли?
— Конечно, только будьте добры, не коверкайте мою фамилию: с вашего позволения, я не Занелли, а Занетти. Снимите-ка пиджак и сядьте в кресло. Пока я буду работать, мы можем беседовать.
Пока мистер Занетти подгонял Эндрю рукав пиджака, тот поведал ему, как год назад, выйдя из бара, он снова завязал отношения с любовью своих юных лет и как в другом баре повстречал накануне своей свадьбы другую женщину, ставшую его наваждением с той секунды, когда их взгляды встретились…
