— Я сказал вам что-то неприятное? — спросил Долдри.
— В смысле? — не поняла Алиса.
Вы вдруг так помрачнели.
Просто мы здесь в потемках, мистер Долдри.
— Если просите называть вас Алисой, то и вы зовите меня по имени — Итан.
— Замечательно, буду вас звать Итан! — улыбнулась Алиса.
— Что ни говорите, а вид у вас расстроенный.
— Просто устала.
— Тогда я вас покидаю. Спокойной ночи, мисс Алиса.
— Спокойной ночи, мистер Итан.
2
Воскресенье 24 декабря 1950 года
Алиса собралась за покупками. В округе все было закрыто, и она села на автобус до рынка Портобелло.
Остановившись у бакалейной лавки, она решила купить все, что нужно для настоящего праздничного стола. Выбрала три превосходных яйца, а к ним два ломтика бекона — гулять так гулять. Чуть дальше на лотке булочника была выставлена восхитительная выпечка. Алиса купила булку с цукатами и баночку меда.
Сегодня она поужинает в постели в компании с хорошей книгой. Вечер предстоит долгий, а наутро у нее снова будет прекрасное настроение. Алиса уже который день не высыпалась и от этого ходила хмурая. К тому же все последние недели она слишком долго просиживала за столом мастерской. В витрине цветочной лавки ее взгляд привлекли розы старинных сортов. Конечно, это не слишком благоразумно, но сегодня ведь Рождество. И потом, когда они завянут, лепестки пригодятся. Алиса вошла в магазин, заплатила два шиллинга и вышла счастливая. Она отправилась дальше и на этот раз остановилась у парфюмерного магазина. На дверях висела табличка «Закрыто». Алиса подошла вплотную к витрине и среди флаконов узнала одно из своих творений. Она помахала ему как другу и зашагала к остановке.
Дома она разобрала покупки, поставила цветы в вазу и решила прогуляться в парке. Внизу на лестнице ей повстречался сосед, как видно тоже возвращавшийся с рынка.
— Рождество как-никак! — сказал он, оправдываясь за обилие продуктов в своей корзине.
— Да, Рождество, — отвечала Алиса, — ждете гостей?
— Боже упаси! У меня аллергия на празднества, — тихо проговорил он, понимая, как неприлично такое признание.
— И у вас тоже?
— Про Новый год даже не спрашивайте. На мой взгляд, он еще хуже Рождества! Как можно заранее решать, какой день будет праздником? Кто знает, будет у тебя с утра настроение или нет? Принуждать себя веселиться, по-моему, лицемерие.
— Вы забываете про детей…
— У меня их нет, а значит, и нет необходимости притворяться. Да еще зачем-то заставлять их верить в Санта-Клауса… Мне кажется, это гадко, что бы там ни говорили. Однажды ведь придется им все рассказать — ну и к чему это? Ведь если вдуматься, это даже жестоко. Самые отсталые неделями стоят у окна, поджидая краснолицего старика, а потом страдают от предательства, когда родители раскроют свой подлый обман. А тех, кто посообразительней, до последнего стараются держать в заблуждении, что совсем уж бесчеловечно. А к вам родные придут?
— Нет.
— Вот как?
— Просто у меня не осталось родных, мистер Долдри.
— Хороший предлог, чтобы не приглашать их в гости.
Алиса взглянула на соседа и рассмеялась. Щеки Долдри стали пунцовыми.
— Кажется, я ляпнул что-то несусветное…
— Но здравый смысл в этом есть.
— У меня-то семья есть. Ну то есть отец, мать, сестра, брат, жуткие племянники.
— И вы Рождество не с ними отмечаете?
— Нет, уже много лет. Я не понимаю их, а они меня.
— Тоже хороший предлог, чтобы остаться дома.
— Я очень старался, но каждое семейное сборище оборачивалось катастрофой. У нас с отцом абсолютно разные взгляды на все, он мое занятие считает нелепым, а я его — смертельно скучным, в общем, мы друг друга не выносим. Вы уже завтракали?
— При чем здесь мой завтрак, мистер Долдри?
— Совершенно ни при чем.
— Нет, я не завтракала.
— Тут на углу в пабе отличная овсянка. Если подождете, пока я разгружу корзинку — мужчине такая совсем не подходит, согласен, зато она очень удобная, — я вас свожу позавтракать.
— Я собиралась в Гайд-парк, — ответила Алиса.
— На пустой желудок в такой холод? Вот еще выдумали! Пойдем поедим, утащим немного хлеба со стола и пойдем кормить уток в парк. Утки уже тем хороши, что не обязательно в Санта-Клауса рядиться, чтоб их порадовать.
Алиса улыбнулась:
— Ладно, отнесите покупки, а я тут подожду. Поедим овсянки, а потом отпразднуем с утками Рождество.
— Чудесно, — отвечал мистер Долдри, взбираясь по лестнице. — Вернусь через минуту.
Чуть погодя Алисин сосед вышел на улицу, изо всех сил стараясь не показывать, что запыхался.
В пабе они выбрали столик у окна. Долдри заказал Алисе чай, а себе кофе. Официантка принесла две тарелки овсянки. Долдри потребовал корзиночку с хлебом и несколько ломтиков сразу спрятал в карман куртки, что очень насмешило Алису.
— Какие пейзажи вы пишете?
— Я пишу вещи самые бесполезные. Некоторые в восторге от деревенских видов, кому-то подавай море, равнины или лесную чащу, а я пишу перекрестки.
— Перекрестки?
— Так точно, скрещение бульваров и улиц. Вы не представляете, как богата мелкими деталями жизнь перекрестка. Одни бегут, другие озираются. Здесь можно встретить все средства передвижения — двуколки, автомобили, мотоциклы, велосипеды. Пешеходы, продавцы пива с тележками, самые разные мужчины и женщины стоят рядом, мешают друг другу, молча проходят мимо или здороваются, толкаются, ругаются. Перекресток — целый театр!
— Чудной вы все-таки, мистер Долдри.
— Возможно, но согласитесь, что какое-нибудь маковое поле — это же тоска смертная. Что там может произойти? Разве что две пчелы столкнутся на бреющем полете. Вчера и работал на Трафальгарской площади. Там довольно трудно найти место с нужным ракурсом, чтобы тебя постоянно не толкали, но кое-какой опыт у меня имеется, и я нашел отличную площадку. Внезапно начался ливень, и какая-то женщина, должно быть чтобы уберечь от дождя свой нелепый начес, очертя голову бросилась бежать через дорогу. Повозка, запряженная двумя лошадьми, резко дернула в сторону, чтобы ее не сбить. Кучер оказался настоящим мастером, так что дамочка отделалась только сильным испугом, а вот бочонки, которыми была нагружена повозка, вывалились на дорогу, и встречный трамвай, как вы понимаете, никак не мог их объехать. Один бочонок от удара просто развалился. По мостовой разлились целые потоки «Гиннесса». Я видел, как двое пьяниц чуть было не упали на брюхо, чтобы припасть к источнику. Не буду рассказывать, как ругались кондуктор с кучером, как в их перепалку вмешались прохожие, как полиция пыталась навести порядок в этом бедламе, как воришка, воспользовавшись суматохой, мигом добыл дневную выручку и как главная виновница хаоса удирала со всех ног, сгорая со стыда за свою беспечность.
