Я не шевельнулся, и Кейра решила действовать сама, но я отнял у нее трубку.
— Мне все это не нравится, совсем не нравится, совсем, — сказал я, встал и подошел к окну.
— Можно узнать, что ты делаешь?
— Вспоминаю тот карниз на горе Хуашань, на высоте двух с половиной тысяч метров, помнишь? Сможешь пройти по такому же, только на уровне четвертого этажа?
— О чем ты?
— Думаю, наш любезный хозяин сейчас встречает легавых на крыльце Академии: через несколько минут они появятся здесь и арестуют нас. Их машина стоит на улице — «форд» с синей мигалкой на крыше. Запри дверь и пошли!
Я придвинул к стене стул, открыл окно и попытался оценить взглядом расстояние до пожарной лестницы на углу здания. Карниз скользкий от снега, зато на фасаде много выступающих облицовочных камней, это вам не гладкая поверхность горы Хуашань! Я помог Кейре влезть на подоконник и последовал за ней на карниз. В дверь забарабанили: скоро наше бегство обнаружат и начнется погоня.
Кейра двигалась вдоль стены с фантастической ловкостью, несмотря на ветер и снег; я прикрывал ее с тыла, и через несколько минут мы оказались на пожарной лестнице. Оставалось преодолеть пятьдесят обледеневших железных ступеней. Кейра поскользнулась и растянулась на площадке второго этажа, ухватилась за перила и поднялась, бормоча себе под нос ругательства. Уборщик, натиравший пол в главном коридоре, обомлел, увидев нас за окном, я помахал ему и догнал Кейру. Последняя часть лестницы была выдвижной, но крючки примерзли, и мы зависли в трех метрах над землей — высоковато, слишком велик риск переломать ноги. Я вспомнил, как один мой приятель по колледжу выпрыгнул со второго этажа и приземлился на асфальт, получив открытый перелом обеих голеней. Это отбило у меня охоту изображать Джеймса Бонда (или его дублера), и я принялся дубасить по лестнице, чтобы сбить лед, а Кейра прыгала на ней обеими ногами и вопила: «Я тебя сделаю, сволочь!» (цитирую дословно). Угроза возымела действие, лед откололся, и Кейра с головокружительной скоростью поехала вниз.
Когда она с хриплым вскриком приземлилась на тротуаре, в окне появилось разъяренное лицо нашего давешнего знакомца. Я спрыгнул, и мы, как два вора, рванули к метро. Кейра вихрем пронеслась через подземный переход, поднялась по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и оказалась на другой стороне проспекта. В Москве достаточно поднять руку, и какая-нибудь машина да остановится, многие автомобилисты подрабатывают извозом. За двадцать долларов водитель черной «Волги» согласился нас подвезти.
Я решил проверить его уровень знания английского и, сияя улыбкой, заявил, что в его машине здорово воняет козлом, что он как две капли воды похож на мою прабабушку и что с такими ручищами, как у него, наверное, непросто ковырять в носу. Он трижды ответил «Да», и я успокоился.
— Что будем делать? — спросил я.
— Заберем вещи и попробуем сесть в поезд прежде, чем нас загребут в милицию.
Просидев ночь в китайской тюрьме, я скорее кого-нибудь убью, но за решетку не вернусь.
— И куда же мы поедем?
— На озеро Байкал, Торнстен нам о нем говорил.
Машина остановилась перед гостиницей. Мы подошли к стойке, и прелестная девушка-администратор вернула нам паспорта. Я сказал, что хочу оплатить счет, извинился за то, что мы вынуждены сократить срок пребывания в Москве, и попросил, если возможно, зарезервировать два билета на поезд «Москва — Владивосток». Она наклонилась и, понизив голос, сообщила, что два агента пять минут назад запросили у нее список проживающих в гостинице англичан и сейчас изучают его, сидя в холле. Она добавила, что ее приятель — англичанин и скоро увезет ее в Лондон, а весной они поженятся. Я поздравил ее с такой удачей, она шепнула: «Боже, храни королеву!» — и подмигнула.
Я потащил Кейру к лифтам, дважды поклялся ей, что не флиртовал с девушкой у стойки, и объяснил, почему у нас практически не осталось времени.
Мы собрали вещи и уже выходили, когда зазвонил телефон и моя будущая соотечественница сообщила, что забронировала для нас два билета на поезд до Владивостока, вагон номер 7, отправление в 23.24. Билеты мы могли забрать прямо на вокзале — она внесла их стоимость в счет и указала номер моей кредитки. Помолчав, она добавила, что, пройдя через бар, мы покинем гостиницу незамеченными…
Лондон
Айвори не стал смотреть новости, выключил телевизор и подошел к окну. Дождь перестал, из «Дорчестера» вышла пара, женщина села в такси, а мужчина вернулся в отель. Старушка, выгуливавшая собаку на Парк-лейн, дружески помахала водителю.
Айвори покинул наблюдательный пост, достал из мини-бара шоколадку, развернул и положил на столик, после чего отправился в ванную за снотворным. Держа таблетку на ладони, он взглянул на свое отражение в зеркале.
«Старый идиот, ты разве не знал, что стоит на кону? Не понимал, в какую игру ввязался?»
Он запил снотворное водой из-под крана, вернулся в гостиную и устроился в кресле перед шахматной доской.
Айвори дал имена всем пешкам противника: Афины, Стамбул, Каир, Москва, Пекин. Рио, Тель-Авив, Берлин, Бостон, Париж, Рим, окрестил короля Лондоном, королеву — Мадридом и смахнул на ковер все фигуры, кроме Амстердама. Эту пешку он завернул в платок и спрятал в карман. Черный король отступил на клетку назад, офицер и пешка остались на своих местах, а двух слонов Айвори передвинул на третью линию. Закончив, он внимательно взглянул на доску, оценивая позицию, снял тапочки, улегся на диван и погасил свет.
Мадрид
После совещания был устроен фуршет. Исабель украдкой коснулась руки сэра Эштона. Этим вечером он был неотразим. На последнем совете большинство высказалось за продолжение поисков, но на сей раз перевес оказался на стороне английского лорда. Он получил голос даже самого цепного на текущий момент сторонника: Москва согласился употребить все свое влияние, чтобы найти и нейтрализовать двух ученых, выслав их из России в Лондон и отказав — раз и навсегда — в визах. Эштон предпочел бы более радикальные меры, но его коллеги не были готовы проголосовать за подобное решение. Желая успокоить их совесть, Исабель предложила идею, единодушно одобренную всеми. Кнут не помог, так почему бы не испробовать пряник, сделав каждому предложение, от которого он не сможет отказаться, и тем самым разделить их? Принуждение отнюдь не всегда дает лучшие результаты. Исабель, она же Мадрид, проводила гостей вниз, и кортеж лимузинов отправился от «Ворот Европы» в аэропорт Барахас. Сэр Эштон отказался воспользоваться личным самолетом Москвы, сославшись на необходимость уладить кое-какие дела в Испании.
Москва
Сотрудников милиции на Ярославском вокзале оказалось подозрительно много. Они патрулировали группами по четыре человека, вглядываясь в лица людей у выхода на платформы, в зале, у камер хранения и в торговых рядах. Кейра почувствовала, что я нервничаю, и решила меня успокоить:
— Мы же не грабители банков! Проверка в гостинице — обычное дело, но закрывать вокзалы и аэропорты… Нет, это уж слишком! Да и как они могли узнать, что мы здесь?
