Книга Фреска судьбы, страница 72. Автор книги Евгения Грановская, Антон Грановский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Фреска судьбы»

Cтраница 72

— Я не могу умереть, — сказал Алеша вслух.

Чепурнов у него за спиной усмехнулся.

— Да ну? А я вот сейчас перебью тебе палкой ноги и сброшу в воду. Тогда и посмотрим, можешь ты умереть или нет. Плавать-то хоть умеешь?

— Что?

— Я спрашиваю: умеешь плавать?

— Умею.

Чепурнов оглянулся, достал из кармана нож и быстро перерезал веревку.

— Не разжимай пока рук. Как толкну, сразу ныряй и плыви. Только не шуми слишком. Плыви вправо, там будут камыши, спрячешься в них. Сможешь просидеть в камышах до темноты — будешь жить. Все понял?

— Да.

Чепурнов помолчал.

— Как думаешь, Страшный суд есть? — неожиданно спросил он.

— Не знаю. Должен быть, — ответил Алеша.

— Да, вопрос сложный. Диалектический. — Чепурнов вздохнул. — Готов? Ну, с богом, — и толкнул юношу в спину.

Алеша набрал полную грудь воздуха и кинулся с обрыва в реку.

* * *

Пробраться в вагон, конечно же, не удалось. Зато в распоряжении Алеши было прекрасное, обдуваемое всеми ветрами место на крыше вагона. Ехать с ветерком было совсем не страшно, даже весело.

На третьем часу поездки Алеша попросил соседа присмотреть за ним (чтобы не свалился во сне с крыши) и задремал. Проспал несколько часов кряду. У Серпухова стал накрапывать дождь, и Алеша проснулся от того, что холодные капли стекали ему за шиворот. Он поежился и обхватил бока руками. Не помогло. Дождь между тем усиливался. Один из мужиков, сидевший неподалеку, стянул с себя всю одежду, свернул ее и спрятал под задницу, а сам сидел под дождем голый. Капли хлестали по его побелевшему от холода лицу, но он не выглядел расстроенным. Даже наоборот — улыбался.

— Вот дурковатый, — проворчал сосед Алеши, глядя на голого мужика. — К Москве, считай, уже не жилец.

— Может, он закаленный, — предположил, стуча зубами, Алеша. — Существуют разные методы.

— Ага. — Сосед окинул взглядом скрюченную фигуру Алеши и сказал: — А ты, часом, сам-то не болен? Выглядишь погано.

— Простыл немного, — пояснил Алеша. — В реке перекупался.

— В реке? Это сейчас-то? — Сосед зябко передернул плечами: — Видать, ты такой же ненормальный, как и этот.

Алеша вяло улыбнулся, но ничего не ответил. Губы свело холодной судорогой.

Когда совсем стемнело, поезд остановился на каком-то полустанке. Дождь немного утих.

— Хорошо бы слезть да где-нибудь обсохнуть, — сказал Алеше сосед.

— А что, мы остановились надолго? — хрипло спросил Алеша. Он уже не чувствовал своего окоченевшего тела.

Сосед раздумчиво поскреб черным ногтем небритый подбородок и сказал:

— Да кто ж его знает? Может, надолго, а может, нет. Людишек тут трется много. Вот так слезешь с крыши, а обратно уже не заберешься — место займут. Нет, здесь будем сидеть. Бог даст, через часик тронемся.

Сосед поднялся на ноги, подошел к краю вагона, расстегнул портки, крикнул: «А ну, православные, расступись!» и деловито помочился вниз.

Через полчаса дождь прекратился. Голый мужик достал из-под себя спасенную одежду. Сначала насухо обтерся какой-то тряпкой, похожей на грязный бабий платок, потом принялся не спеша одеваться. Натянул на себя кальсоны, штаны и шерстяную кофту. Алеша с завистью смотрел на него из-под сломанного козырька фуражки.

Мужик достал пиджак из «чертовой кожи», повертел его в руках, затем вдруг повернулся к Алеше и проговорил:

— А ну, сынок, накинь!

Изумленный Алеша хотел было отказаться, но не смог. На этот раз не из-за судороги, а из-за душевной слабости. Уж больно уютно и тепло выглядел этот пиджак.

— Чего сидишь? Бери, раз дают. Второй раз, чай, не попросят, — с завистью сказал ему сосед.

Алеша натянул пиджак и задрожал от обступившего выстуженное тело парного тепла.

* * *

Москва поразила бывшего гимназиста. Она еще более одичала за тот год, что Алеша ее не видел. В прошлом году на Лубянской площади шла бойкая торговля халвой, папиросами, пряниками, даже какими-то носками и ковриками. Торговцы громко расхваливали свой товар, прямо как на восточном базаре. Нынче Лубянская площадь являла собой мрачное зрелище.

На площади стояло несколько помятого вида мужчин с какой-то поношенной одеждой в руках, которую они, по всей вероятности, пытались продать.

Неприятную картину усугублял мелко моросящий дождь, словно бы затягивающий серый городской ландшафт тонкой проволочной сеткой.

Кое-где на улицах тоже торговали, и тоже тряпьем. Среди торгующих попадались жалкие старухи интеллигентного вида — в треснувших пенсне и заношенных до противного лоска бархатных шляпках. Мимо старух проходили, топоча сапогами, матросы и рабочие с винтовками. Вид у них был суровый и властный. На прохожих они смотрели со снисходительным интересом и слегка свысока, как новые хозяева на старых слуг. Прохожие же старались не встречаться с ними взглядами, прошмыгнуть мимо, приняв униженный ссутуленный вид, свидетельствующий о том, что никакой опасности для дела революции они не представляют.

Изредка проезжали машины с военными. В некоторых сидели какие-то странные женщины в шинелях или кожаных пальто. На головах у них были фуражки со звездами.

Алеша прошел мимо синематографа, возле которого толклась толпа безобразно одетых и подвыпивших мужчин и женщин. Какая-то женщина крикнула ему вслед скабрезность и пьяно захохотала. Остальные ее поддержали.

«Господи, — с отчаянием думал Алеша, — что же такое творится с Москвой? Откуда повылезали все эти чудовища? Какое гнилостное болото их всех породило?»

На улицах лежал мусор. Дома выглядели какими-то неухоженными и заброшенными. Возле одного из особняков стояла изуродованная мебель — кресла и диваны с оторванной обивкой, шкафы и часы с дырами в тех местах, где полагалось быть инкрустации.

Увидев свой дом, Алеша почувствовал, как к горлу подкатил ком. Всего ничего времени-то прошло, а казалось, что уехал он из этого дома целую вечность назад — так все вокруг переменилось. Возле подъезда стояли солдаты в заношенных шинелях и курили папиросы. Алеша с тяжелым сердцем прошел мимо.

На грязный, неухоженный, голодный город спускались сумерки. На Тверской Алешу пробил озноб. Он пошевелил плечами, огляделся по сторонам и увидел покосившуюся вывеску «Кафе поэтов». Рассудив, что там можно погреться, Алеша открыл тяжелую деревянную дверь и шагнул внутрь.

Зала была небольшая и тесно набитая народом. Алеша пробрался на свободный стул, сел, пробормотав слова извинения двум молодым людям, которых пришлось слегка потеснить (один из них сурово посмотрел на Алешу сквозь круглые стеклышки очков, а второй весело ему подмигнул).

На эстраду выбежал молодой человек с вьющимися каштановыми волосами. Он обвел всех светлыми, лучистыми глазами и заговорил неуместно веселым голосом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация