Отец Андрей поглядел на нее своими карими мягкими глазами и сказал:
— Очень жаль. Мы сильно продрогли. Было бы неплохо выпить кофе с коньяком.
На секунду официантка задумалась, и тут произошло маленькое чудо. Официантка вдруг благосклонно улыбнулась дьякону и произнесла вполне доброжелательным голосом:
— Возможно, я смогу что-нибудь придумать.
Отец Андрей улыбнулся в ответ.
— Спасибо.
Когда официантка отошла к стойке, Марго, сощурив глаза, спросила:
— Как это у вас получается?
— Что именно? — не понял дьякон.
— Да вот это… Чем вы ее взяли?
— Не понимаю, о чем вы.
— Ладно, не хотите — не говорите. — Марго откинулась на спинку стула и сказала: — Вижу, вы пользуетесь успехом у официанток.
— Смею вас заверить, что не только у них, — спокойно ответил дьякон.
— Странно слышать такое от служителя церкви, — сказала Марго.
— Я не только служитель церкви, но и мужчина, — ответил отец Андрей, с улыбкой глядя на Марго. — Ничто человеческое мне не чуждо.
Марго отвела взгляд.
— А я-то думала, вы не представляете для меня опасности, — сказала она. — Вижу, с вами нужно держать ухо востро.
— А что, вы тоже клюнули на мои «чары»?
— Вот еще! — фыркнула Марго.
— Что ж, еще не вечер, — заметил отец Андрей. Марго хотела ответить, но дьякон уже принял деловой вид и сказал: — Не могли бы вы дать мне ручку и блокнот?
— Запросто.
После того как Марго выполнила его просьбу, отец Андрей склонился над блокнотом и принялся что-то записывать в столбик. Марго невольно залюбовалась его загорелыми, большими, красивыми руками, затем перевела взгляд на лист и увидела, что это стихи. Те самые, что были на форзаце «Словаря астронома».
— Думаете, это тоже ребус? — спросила Марго.
— Не думаю, а знаю. И кажется, я его уже разгадал.
— Да ну? И что же он означает?.. Хотя, постойте, не говорите. Дайте я сама попробую. Если у вас получилось, то и у меня получится.
Марго вырвала из рук дьякона блокнот и уткнулась взглядом в строчки.
— Итак, начнем сначала, — сказала она. — В стихотворении зашифровано послание, так? Это может быть… ну, например, акростих. Я иду правильным путем?
— Абсолютно, — кивнул дьякон.
— Если это акростих, первые буквы строчек должны складываться в фразу. — Марго пробежала взглядом по первым буквам строчек, тихонько шевеля губами, и покачала головой: — Нет, не подходит. Может быть, читать нужно не первые, а последние буквы?.. М-м… Нет, и так не получается. Что же это такое?
— Вы сдаетесь?
— Нет, но требую подсказки.
Отец Андрей улыбнулся:
— Ну хорошо. Это акростих, как вы правильно заметили. Но акростих перекрестный. Читать нужно по диагонали.
— Как это?
— Просто. Первая буква — первой строчки. Вторая — второй. Третья — третьей… Четвертая — четвертой. И так далее. Вот, смотрите.
Дьякон снова взялся за ручку и выделил следующие буквы:
Года проходят. Близится конец,
нА каждый гроб найдется свой жилец,
не Нужно плоть беречь — вот мой совет
(в беСстрашии большого смысла нет),
коль Бесы, а верней — полки червей
в подзЕмных недрах лакомятся ей.
Не ад, не Рай, а грусть на дне стакана…
Усмешка Губ немого истукана.
— Что получилось?
— ГАНСБЕРГ, — озадаченно хмуря брови, прочла Марго. Посмотрела на дьякона. — Похоже на название города.
— Да, похоже, — согласился тот. — А если разбить его на две части, то на имя.
— Ганс… Берг?
Дьякон кивнул.
— Хм… — Марго сдвинула брови. — И кто такой, по-вашему, этот Ганс Берг? Если он вообще существует.
— Не знаю, — задумчиво ответил отец Андрей. — Но полагаю, что его существование — если, конечно, он существует — как-то связано со смыслом стихотворения.
— А у него есть смысл?
Дьякон повернул голову и в упор посмотрел на Марго.
— Конечно, есть. Если исключить некоторые погрешности, вполне оправданные спешкой, то смысл получается следующий. Смерти не избежать, никакого потустороннего мира нет, а есть только тьма небытия. А все попытки человека корчить из себя храбреца перед лицом смерти — бесполезны, если не смешны. Поэтому нужно просто жить и не думать о том, что будет потом. Ну и все такое.
— Довольно банально, — заметила Марго.
— Да. За исключением последней строчки. Она здесь самая интересная, поскольку самая непонятная. Тихомиров говорит о каком-то истукане.
— Истукан… — задумчиво повторила Марго, глядя на листок со стихотворением. — Может, это памятник? Или какой-нибудь манекен?.. Знаете что, давайте позвоним Белкину и спросим, что это за Ганс Берг. Вдруг он знает?
— Что я знаю наверняка, так это то, что наш заслуженный историк спит, и спит крепко.
— Что же вы предлагаете? Обратиться в справочную службу?
Дьякон улыбнулся, затем повернул голову и, прищурившись, посмотрел на длинный ряд компьютеров, стоящих у стены. Марго проследила за его взглядом.
— Намекаете на Интернет? — с сомнением произнесла она. — Вряд ли что-то выйдет, но попробовать стоит. Оставайтесь здесь, дорогуша, а я сейчас!
Журналистка встала из-за стола и направилась к стойке управляющего. Минуту спустя она уже сидела за одним из компьютеров, уверенно отстукивая пальцами по клавишам.
* * *
— Как наши дела? — поинтересовался дьякон, когда Марго вернулась за столик.
— Вот, — ответила Марго, вручая ему блокнот. — Посмотрите, я все записала.
Отец Андрей взял блокнот и прочел вслух:
— Доктор Ганс Берг. Таксидермист. Владелец фирмы «Вечность». Адрес… — Он поднял взгляд на Марго и удивленно повторил. — Таксидермист?
— Угу, — кивнула Марго, допивая остывший кофе. — Вот вам и истуканы. Чучела, набитые соломой! Там, кстати, есть телефончик. Если хотите, можно позвонить этому Гансу-живодеру прямо сейчас.
— Уже поздно, — сказал отец Андрей. — Лучше позвонить завтра.
— Завтра? Да у меня никакого терпения не хватит дожидаться завтрашнего дня! Короче…
Марго забрала у дьякона блокнот и достала из сумочки телефон. Набрав номер, она некоторое время сосредоточенно прислушивалась к гудкам, затем сокрушенно проговорила:
— Не отвечает. Наверное, там уже никого нет. Или лег спать. Или… Алло!.. Здравствуйте! — Марго сделала круглые глаза. — Могу я поговорить с Гансом Бергом?.. Меня зовут Марго, фамилия — Ленская. Я хотела бы заказать вам… Что?.. Да-да, я понимаю… Да я не против. Когда скажете, тогда и подъеду… Что? Какое у меня животное? — Марго посмотрела на дьякона и усмехнулась: — Крупное животное… Да… Да… В восемь. О’кей, я поняла… И вам того же.
