Книга Жестокая любовь государя, страница 49. Автор книги Евгений Сухов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жестокая любовь государя»

Cтраница 49

Сенные девки без конца подкладывали боярину угощение, а он, вгрызаясь в желтую и сочную мякоть, без стыда пялился на свежие и круглые лица молодух.

Княгиня цедила молочную кашу. Черпнет ложкой, посмотрит на варево, прищурится брезгливо, словно разглядела таракана или какую другую тварь, а потом положит на язык, похожий на кору дерева.

— Где же хозяин-то? — сытно откинулся назад Михаил Глинский.

Живот распирало от обильной трапезы, и единственное, чего сейчас хотелось князю, так это выспаться, прихватив с собой в спальную комнату одну из сенных красавиц, чтобы под боком было не так зябко и на душе веселей. А почему бы и нет? Вот сейчас придет хозяин, тогда и уладится.

Не посмеет купец именитому боярину отказать!

— Здесь хозяин, — услышал простоватый говор тверича Глинский.

У двери стоял купец — по обе стороны четверо караульщиков с бердышами.

— Хватайте его, отроки! От меня и от князя Шуйского награду получите!

Глинскому заломили руки, он завыл обиженным зверем, уткнувшись лицом в обглоданные кости.

— Чтоб вас черная язва побила! Чтоб вам черти на том свете передохнуть не дали! Чтоб ваши глотки гноем изошли! Вот как ты меня, супостат, встретил!

К бороде князя пристала куриная косточка. Купец щелчком сбил ее на пол, и она, перевернувшись в воздухе, упала в кашу княгини.

Старуха зыркнула на купца глазами, и он увидел, что взгляд у нее дурной. Ведьма, видать по всему, хоть и княжеские платья носит. Только такие старухи, как эта, на базаре кликушами бывают. Поджечь стольный город для нее в забаву будет!

— Крепче держите князя! Крепче! И мать его, ведьму, со стола выдерните.

— Как же ты посмел?! — хрипел Михаил Глинский.

— А ты что думал, князь, я пакостников жалеть стану?! Я уже третьи сутки тебя караулю, посты на дороге выставил. Мне за мою добродетель князь Шуйский еще деньжат отсыплет!

Глинского вытолкали из комнаты, не церемонясь с чином; следом увели княгиню. И хозяин дома долго плевал по углам, стараясь избавиться от налипшей нечисти.

Анну Глинскую заперли на конюшне, бросив ей пук прелой соломы. Михаила держали в глубокой яме, и весь город приходил смотреть на опального дядю самого государя московского. Боярин стойко переносил унижения и, задрав голову, запачканную в красной глине, глухо матерился, глядя в ликующие лица горожан. Только иной раз, жалея узника, кто-нибудь из смердов бросал вниз князю душистую краюху. Караульщики не спешили отгонять любопытных — не избалована Тверь такими гостями, а чтобы в яме князь сидел, такого вообще припомнить никто не мог.

Иван Васильевич был в церкви, когда Федор Басманов посмел оторвать его от молитвы.

— Государь, дядьку твоего, князя Юрия Васильевича, чернь ногами затоптала и убиенного, словно вора какого, на торг выбросила. Михаил Васильевич с бабкой твоей, княгиней Анной, пытались бежать, да были схвачены тамошним купцом.

— Где они сейчас?

— Михаил Васильевича в яму бросили, а княгиню Анну вместе со скотом взаперти держат.

Иван коснулся лба.

— Во имя Отца, — притронулся к животу, — и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Поклон был глубоким, Иван Васильевич не жалел спины, и его мохнатый чуб растрепался на серых досках.

— И это еще не все, государь, — продолжал окольничий. — Ты все молился, а мы тебя тревожить не хотели, думали, что само образуется, только вот чернь не унялась, пошумела на площадях и к тебе решилась идти, чтобы ты им свою бабку с Михаилом на расправу отдал… Скороход пришел, сказал, что через час они здесь будут. Что делать-то будешь, государь? Они ведь хуже басурман. С ними расплатиться можно, а эти хоромы крушить зазря горазды.

— Не порушат, — просто отвечал Иван. — Пойдем со мной, Федька, бояр хочу спросить.

Вельможи дожидались царя у дверей, и, когда он появился в сопровождении Федора Басманова, они дружно поднялись с лавок. Обычно бояре встречали Ивана у спальной комнаты, терпеливо дожидались, когда царь отоспится, облачится во все нарядное, сейчас же он уходил в церковь задолго до рассвета. В своем бдении юный царь походил на богомольного старца. Он покидал спальные покои рано, словно избегал встреч, тихой кошкой прошныривал мимо задремавшего дежурного боярина и, показав страже кулак, уходил в домовую церковь.

Сейчас перед государем предстали все бояре. Не рассеял их пожар, и Иван почувствовал, что начинает тяготиться этим обществом.

— Подите прочь! — вдруг закричал он. — Толку от вас нет никакого! Один побыть хочу!

— Государь, — вышел вперед старейший боярин Семен Оболенский, — не время гневаться. Чернь скоро здесь будет. Глинских требуют!

Степенная речь Семена Федоровича остудила царя, Иван поправил на груди крест и спросил:

— А сами вы что думаете, бояре?

— Мало нас здесь. Если надумают крушить, так стража не устоит. Миром бы дело покончить. Скороходы говорят, что ведет их Яшка Хромой. А еще будто бы в руке у каждого по топору, — высказался Федор Шуйский.

— Это что же такое выходит? Бабку свою слепую на поругание челяди отдать?!

Федор Шуйский выдержал устремленный на него взгляд, только слегка прищурился.

— Государь Иван Васильевич, ты же знаешь, что мы добрые твои советники. Хоть и бывали мы у тебя в опале и несправедливости понапрасну терпели, но любим тебя так, как холопам положено любить своего господина. Так вот, просим тебя, накажи Михаила Глинского, тогда смута в Москве сразу уляжется. Не позабыл еще народ, как он, глумления ради, девок на базаре раздевал. А потом свои литовские обычаи в Москве прививать пытался. Все хотел, чтобы мы латинянам служили. Народ зазря глаголить не станет — он да мать его Москву подожгли! А если не накажем его, так челядь все село порушит смертным боем!

— Вырос я, Федор, из колыбели! А бояре мне более не указ! Как хочу, так и держу власть! Если советовать еще надумаешь своему государю, так вновь в яме окажешься. Видать, не пошла на пользу тебе тюремная наука!

— Идут, государь! — ворвался в комнату молоденький рында.

— Кто идет?

— На окраине села чернь показалась в несметном количестве!

— Шапку поправь, простофиля! — обругал отрока Иван. — Перед государем стоишь! — И, не оборачиваясь на перепуганного рынду, пошел во двор.

Бояре едва поспевали на царем, прыгавшим через три ступени. Он остановился на красном крыльце — глянул вниз и увидел запыхавшихся вельмож, которые растянулись по всему двору, постегав от своего государя.

С высоты хором Иван разглядел огромную толпу. Сверху она напоминала паука, который черными длинными лапами заползал в узенькие улочки; того и гляди эти тоненькие ниточки опутают не только обитателей терема, но и самого царя.

Иван уже различал гневные выкрики:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация