10–
В вихре жизни
Ну вот и пришла нам пора расставаться.
Жизнь ураганом пронеслась,
И мы продолжаем в вихре вращаться,
Крепко за руки держась,
Крепко за руки держась…
Музыка Жоржа Делерю, Слова Сируса Бассиака (Серж Резвани)
Эйфелева башня
Ресторан «Жюль Верн»
22 часа 03 минуты
Мартен шел к выходу в сопровождении метрдотеля. Шагая мимо стеклянных дверей, ограждающих святая святых – кухню, он, вопреки правилам, заглянул в запретный храм чистоты, открыл холодильник и прихватил с собой бутылочку колы, прежде чем покинуть ресторан.
В лифте он застегнул «молнию» своей парки до самого верха и вставил в уши наушники с обычной музыкой – душераздирающий, агрессивный рэп, полюбившийся ему с 90-х годов, когда он был лицеистом, потом студентом. Все те же самые песни, ставшие культовыми: «Я нажимаю на гашетку», «На Париж падают бомбы», «Брось свой пистолет»… Это была его музыка, музыка подростка из захолустья. Своего рода фристайл, позволявший накопившейся злобе вылиться наружу или угаснуть, рассеяться. По крайней мере, уж точно эта музыка была не для тех, кто торчит в ресторанах во время свадебного путешествия.
Вдоль и поперек Марсова поля гулял ледяной ветер. Мартен потер руки, чтобы согреться, и сделал несколько шагов в сторону набережной Бранли. Его неудержимо влекло к воде, он ступил на мост д’Иена, соединяющий Эйфелеву башню с площадью Трокадеро. Отсюда, в кромке воды по берегу Сены, Мартен увидел качающиеся на волне лодки и отражение множества пляшущих огоньков. Снежинки продолжали порхать в воздухе, хотя они уже не походили на пушистые звездочки, а больше напоминали кокаиновую пудру.
Он вынул из кармана билет на самолет, который предусмотрительно захватил с собой со стола в ресторане.
Сан-Франциско…
Всего лишь намек, легкое упоминание об этом городе приводило Мартена в трепет, вызывая противоречивые чувства: сначала обманчивое томление ностальгических чувств, потом разрушительную, как цунами, волну воспоминаний, из-за которой он терял контроль над собой.
И вот опять. Ощущение пустоты вокруг, перед глазами пропасть, на дне ее – несколько дней давно ушедшего лета. Непонятно, было ли это в действительности, или он выдумал сказку, но только тогда, единственный раз в своей жизни и только в объятиях Габриель, он понял, что такое любовь. Почему же любовь сильнее самого крепкого наркотика? Почему приносит столько страданий?
Мелодия Варварской оргии вернула его в реальность. Он узнал эту песню из старого фильма Трюффо, даже вспомнил ее название: «В вихре жизни». Да, это правда. Жизнь, она такая и есть… Подчас это вихрь, водоворот, головокружение, которые приводят в восторг, как в детстве, когда катаешься на карусели. Иногда это вихрь, упоение от любви, когда засыпаешь, держа друг друга в объятиях, потому что кровать слишком узка для двоих, а потом завтракаешь в полдень, поскольку вся ночь была посвящена любви.
Бывает, что этот вихрь, как мощный тайфун, старается увлечь в водовороте и утащить на самое дно, а ты, как в утлом суденышке, захваченном бурей, понимаешь, что придется в одиночку противостоять штормам.
И тогда тебя одолевает страх.
– Мартин!
Он услышал, как кто-то сзади зовет его по имени, произнося на английский манер: Мартин. Мартен оглянулся. То была мадемуазель Хо в сопровождении своего охранника. Она делала ему знак рукой, подзывая к себе. А он, собственно, и не сомневался, что она согласится. Мартен выиграл право охотиться за Арчибальдом на американской земле, право продолжить дуэль против самого опытного грабителя в мире – единственную цель для себя, какую считал важной и которая не позволяла ему пойти ко дну и окончательно зачахнуть. Только она и придавала смысл его жизни – единственная вещь на свете, благодаря которой он продолжал верить, что у каждого в жизни есть свое предназначение.
Его предназначение – арестовать Маклейна. Странная уверенность, совершенно необъяснимая, но крепко укоренившаяся в его сознании в последние годы. Мартен точно знал, что рано или поздно это случится, отпечаток пальца на этикетке бутылки шампанского служил тому доказательством. Еще он знал, что этот отпечаток – слишком четкий, обманчиво очевидный, чересчур ясный, чтобы быть случайным.
Конечно, это – приманка. Арчибальд никогда бы так не ошибся. Ведь этот отпечаток не Мартен обнаружил, а сам Арчибальд послал ему.
Отныне правила игры поменялись: теперь не он охотится за Арчибальдом, а Арчибальд ищет возможность заманить Мартена к себе.
Но зачем?
11–
День, когда ты уедешь
Но вот что самое страшное: искусство жизни заключается в том, чтобы скрыть от тех, кто тебе дорог, радость, которую ты испытываешь, находясь с ними рядом. Иначе ты их потеряешь.
Цезарь Павез
На следующий день, вторник, 21 декабря
Парижское отделение полиции
10 часов 40 минут
Когда Мартен уже был готов вручить письмо с прошением об отставке, он почувствовал, как по спине забегали мурашки. Вспомнил, как много лет назад, совсем еще молодым человеком, он впервые переступил порог этого легендарного здания в двух шагах от собора Парижской Богоматери: набережная Орфевр, дом 36.
Тогда он шел по длинному узкому коридору, спускался по исторической лестнице позапрошлого века, надеясь встретить призраков прославленных полицейских, служивших здесь когда-то, в этом особняке, устаревшем и малопригодном для нужд современной полиции, зато сохранившем дух и сильный эмоциональный заряд от тех, кто ходил по этим коридорам и работал когда-то в стенах этих кабинетов.
Десять лет Мартен проработал здесь: сначала в отделе по борьбе с наркотиками, потом в отделе по борьбе с нелегальным вывозом культурных ценностей. За годы дом не стал ему родным, он не нашел тут семью, но все равно ему было тяжело покидать его навсегда.
Через полчаса Мартен вышел из здания. Слепящее солнце заливало светом тротуары на набережной Сены. Он оставил там свой полицейский жетон, оружие и пару наручников. Ему казалось, будто он стоит нагишом у всех на виду. В душе – коктейль из тоски, разбавленной облегчением. Ну вот, он больше не полицейский.
Теперь ему предстоит научиться с этим жить…
Интернат для подростков
Бульвар Порт-Руаяль
15 часов 30 минут
Если смотреть с улицы, дом Соленн похож на огромный теплоход из стекла, простирающий к городу две полукруглые галереи, как руки, словно приглашая войти внутрь. Мартен пересек зеленый дворик, прошел через аллеи небольшого сада, направляясь к гостеприимному зданию. Он приходил сюда раз в неделю вот уже три года подряд.
