— Да. Дело в том, что этот человек… Самсонов… Случайно выяснилось, что он видел Диану — в тот день, когда… Он видел и знает убийцу.
— Кто этот человек, Толя, кто это? Я знаю, что тайна следствия, но мне ты должен сказать!
— Лиза! — Тимур, услышавший крик сестры, вбежал в комнату. — Что такое?
— Он знает! — вне себя кричала она, указывая пальцем на мужа. — Знает и не говорит! Он знает, кто убил Дианку!
Лицо Тимура окаменело.
— У вас появился подозреваемый, Толя?
— Уже не подозреваемый — человек, который сейчас был у нас, принес мне подписанное убийцей признание, после праздников я предам его следователю.
— Это что — он?! Этот человек?!
— Что ты, Лизонька, нет! — и Толя сделал то, чего он не должен был делать ни при каких обстоятельствах — вытащил из кармана написанное Женей Муромцевым признание и протянул его жене.
Тимур и Лиза читали, касаясь друг друга головами, и на лицах их проступало выражение — нет, не гнева — недоумения.
— Этого не может быть! — растерянно проговорила Лиза. — Женя, племянник дяди Сережи.
— Он… где он сейчас? — голос Тимура дрожал. — Я сам с ним поговорю!
— Он сбежал, Тима, а когда его найдут, с ним будешь говорить не ты, а следователь. Сегодня и завтра праздники, но послезавтра утром я отвезу это признание на Петровку.
— А дядя Сережа? — сдавленно спросила Лиза. — А Петр Эрнестович? Что будет с ними, когда они узнают?
— Им придется это пережить, — сухо ответил ей муж, — альтернативы тут нет. К тому же, оба они будут вызваны свидетелями.
Тимур побледнел.
— Петр Эрнестович такой старый, — беспомощно сказал он, — ему семьдесят пять, и он очень переживал, когда умерла его жена. Он сегодня приезжал к нам, столько интересного рассказал, пока сидел. Торт привез, конфеты, мальчишкам электронную игру подарил, хотел нас немного отвлечь от… — голос его дрогнул. — Петр Эрнестович очень хороший человек, и с нашей стороны, наверное, это будет выглядеть, как… как удар в спину.
— Причем тут это? Кто во всем виноват — ты, я или Лиза? Его сын совершил преступление, когда его найдут, он понесет заслуженное наказание. Или ты хочешь, чтобы смерть вашей сестры осталась безнаказанной?
Толя в сердцах даже голос повысил, но выражение лица Лизы неожиданно смягчилось, и она нежно коснулась его руки.
— Нет, Толик, конечно, нет, Тимур не это хотел сказать! Просто… есть другие люди, мы не можем о них не думать. Дядя Сережа… Если б это был кто-то другой, а не он!
— Я понимаю, мне и самому страшно тяжело, но что ты предлагаешь?
— Нужно… наверное, нужно предупредить их заранее, потому что иначе это будет выглядеть как-то непорядочно.
— Это уголовное дело, я и с вами не имел права этого обсуждать, а с ними — тем более. Когда ты сама станешь юристом, Лиза, ты меня поймешь.
Тимур встретил взгляд Лизы и с несвойственной ему обычно твердостью произнес:
— Тем не менее, мы с Лизой считаем, что ты должен поговорить с дядей Сережей. Сегодня или завтра, раз послезавтра ты сообщишь обо всем следователю.
— Иначе нельзя, Толя, — сказала Лиза, — иначе мне будет очень плохо.
— Хорошо, я это сделаю, но только ради тебя, — угрюмо ответил ей муж и, сложив листок с признанием Жени, встал, — где сейчас Сергей Эрнестович?
— Он у Петра Эрнестовича в гостинице, они вместе уехали, — подойдя к Толе, Лиза обхватила руками его шею, прижалась головой к плечу, шепнула: — Спасибо, любимый.
По приезде в Москву академик Муромцев всегда останавливался в одном и том же номере с ванной, большим кабинетом и маленькой спальней. В кабинете стоял широченный кожаный диван, и Петр Эрнестович, указав на него, сказал брату:
— Видишь, какие удобства у меня в номере, так что домой не торопись, можешь и заночевать.
— Я смотрю, ты настроен на долгий разговор, — усмехнулся Сергей.
Петр Эрнестович достал из настенного бара бутылку французского коньяка и две рюмки, плеснул немного Сергею и себе.
— Давай сначала выпьем за тех, кого с нами больше нет. И пусть они помогут нам с тобой лучше понять друг друга.
Выпив, оба какое-то время молчали, Сергей заговорил первым.
— Итак, Петя, ты хочешь спросить меня о чем-то очень важном, и я догадываюсь, о чем. Я слушаю.
— Я не стану тебя спрашивать, — медленно проговорил старший брат, — почему сейчас, когда твои сыновья больше всего в тебе нуждаются, ты решил оставить их в Москве и уехать. Конечно, Лиза — девочка с характером и справится, но я знаю, как мальчики к тебе тянутся, особенно теперь, после смерти матери. И знаю, как ты их любишь. Поэтому изволь сказать мне правду и не вздумай врать — тебе известно, что я не переношу вранья. Чем ты болен, Сережа?
Откинувшись назад в кресле, Сергей ласково усмехнулся.
— Как ты строго, однако! А ведь я непослушный, Петька, ты знаешь.
— За пять с лишним десятков лет мне пришлось в этом убедиться, — с шутливым огорчением развел руками его брат, — однако до сих пор я справлялся. Сережа, — голос Петра Эрнестовича вновь стал серьезным, — я понимаю ход твоих рассуждений: у Халиды, как и у Златы, диагностирована болезнь Крейтцфельдта…
— Я не согласен с диагнозом, — поспешно перебил его Сергей.
Петр Эрнестович, не любивший, когда его прерывали, поморщился.
— Помолчи, Сережа, пожалуйста, я еще не договорил. Хорошо, пусть это не болезнь Крейтцфельдта, а какая-то другая прионовая энцефалопатия — в любом случае прионовые заболевания считаются инфекционными. Ты считаешь себя инфицированным прионовым белком, я угадал? Есть какие-то признаки?
Брат ответил ему не сразу, академик Муромцев его не торопил.
— Признаки? — Сергей слегка помедлил. — Не знаю, пока только провалы в памяти — они возникают периодически, потом исчезают.
— Согласись, что в твоем возрасте и при твоей напряженной умственной работе это можно считать вполне естественным. У медицины нет подтверждения инфицирования иным путем, кроме непосредственного контакта с зараженным мозгом. Ты знаешь, врачи предполагают, что когда Халида проводила посмертное исследование мозгового вещества Златы, она случайно могла… Однако тебе в любом случае, нужно сдать анализы и сделать магнитно-резонансную томографию — ведь именно МРТ позволила еще прижизненно диагностировать заболевание у Халиды и Златы. Зачем сразу паниковать?
Поднявшись, Сергей прошелся по кабинету и остановился перед братом, заложив руки за спину.
— Я не паникую, — возразил он, — кстати, могу сообщить, что анализы мои в норме, результаты МРТ и компьютерной томографии тоже не выявили отклонений.
Петр Эрнестович с облегчением вздохнул.
