Первый случай представился еще через полчаса. В отдалении послышалось бодрое шлепанье шагов и кем-то напеваемый странный, но очень веселый мотивчик:
— Трум-пурум-пурум-пурум. Трум-пурум…
Сначала в мое крайне узкое поле зрения попали сандалии — соломенные, замысловатого плетения и слегка грязные. Ноги тоже имелись — слегка пыльные и грязные. Затем я узрел и самого обладателя ног — паренька с пшеничной гривой волос, до узкого сиреневого пояса опоясывающего нечто вроде бежевой хламиды. Игрок. Совсем маленький.
— Эй! Привет! — крикнул я, прикладывая рот к решетке и выставляя наружу извивающиеся пальцы одной руки. — Постой-ка!
— А-а-а-а-а-а-а! — донесся мне в ответ быстро удаляющийся крик. Веселый паренек дал драпу сразу после того как заглянул в темноту за решеткой.
— Что за… — растерянно произнес я, переглянувшись с Ползуном, строящим мне грустные рожицы, возникающие внутри его желеобразного тела. — Эй! Вернись! Я хороший!
Ответом была тишина. Удостоверившись, что никто не спешит мне на помощь, я вновь принялся ждать, глубоко надеясь, что непонятно чего перепугавшийся парень додумается хотя бы позвать более смелых или сильных игроков или хотя бы стражу кликнет.
Ждал я долго — почти сорок минут, пока вновь не услышал торопливый шум шагов. Кто-то куда-то спешил.
Прильнув щекой к решетке, я скосил глаз и, вглядевшись в смутно видимую с такого ракурса фигуру, первым делом прочитал висящий у него над головой зеленый игровой ник.
Рос… Росгард.
Хорошо. А теперь пора бросать клич о помощи.
— Эй… Росгард, постой минуту.
Тот недоуменно закрутил головой по сторонам, явно не понимая, откуда доносится мой голос.
— Вниз, вниз посмотри, — заторопился я, поспешно выплевывая слова.
— Йях… — выдал игрок, не особо изящным скачком отпрыгивая назад. — Что за…
— Не уходи, Росгард! Помоги! Пожалуйста!
— Ты кто? — с безопасного расстояния осведомился Росгард. — «Местный»?
— Ты о чем? Если о классе, то я вор… будущий, — невпопад брякнул я, сам поразившись, какую дикую чушь несу. Неужели на меня так подействовал пьянящий запах свободы? Или безвыходность ситуации?
— Игрок, значит, — кивнул Росгард, подходя на шаг ближе, наклоняясь над решеткой, и, прищурившись, всмотрелся в воздух у меня над головой. — Шмыговик?
— Ага! Я же вор, шмыгаю туда-сюда. Отсюда и имя, — пояснил я, подтягиваясь чуть выше. — Я тут уже второй час вишу, здесь же никто не ходит. Один игрок прошел, правда, я ему даже пальцами махал и кричал, но он убежал почему-то.
— Могу его понять. Хм…
— Помоги, а?
— Как?
— Решетку сдвинуть! Я снизу налегаю, но силенок не хватает. Под решеткой колодец, я еле забрался. Стены скользкие, раза четыре вниз срывался, пока до решетки не дотянулся. Вот и вишу теперь здесь…
Пристально изучив дренажную решетку, игрок огорченно развел руками:
— Извини, друг. Даже вдвоем не выйдет.
— Почему?
— Решетка в камень вмурована. Намертво. Нет здесь выхода. Как ты там вообще оказался?
— Да провалился я несколько дней назад… — мрачно буркнул я, чувствуя, как радостное настроение начинает бесследно рассеиваться. Счастье было, но прошло мимо…
— Несколько дней?! Ты в канализации уже несколько дней?!
— Ага… Вот же черт! Черт, черт! Непруха! Невезуха! Фуф… Успокойся, Шмыг, успокойся, не шмыгай носом, брат, держись… О! Росгард! Слушай! Тогда убей меня! Я у поверхности, меня на городскую локацию возрождения выкинет! Одно убийство — и я на воле!
— Здесь мирная зона. Схватки между игроками невозможны. Даже пару хитов с тебя снять не смогу, а за попытку нападения могут «покрасить». Да и как тебя убить? Только три пальца наружу и торчат… Так что извини. Новичок?
— Ага…
— Ищи другой выход, братух. Канализация большая, выходов много. Только глубоко вниз не уходи, там, говорят, ползает всякое нехорошее…
— Да уже знаю, что бывает! Такое видел… Блин!
— На форуме карту посмотри, вопрос задай, помощи попроси. Кто-нибудь тебя да выведет или дорогу подскажет…
Ползун некстати заурчал, заинтересованно тянясь к решетке и осекшийся на полуслове Росгард удивленно поинтересовался:
— Ты чего?
— Да это не я. Это Ползун опять буянит, жрать требует. Ползун, тихо! Ладно, спасибо, Росгард. Если бы не ты, я бы так и пытался решетку сдвинуть, — произнес я, с трудом скрывая обуявшее меня горе. — Я же не знал, что она вмурована! Пойду я. А! Слушай! У тебя еды нет? И фляги. Не за так — я куплю. Нашел тут пару десятков медяков. И обувь бы мне какую — моя развалилась. Тут такие едкие лужи попадаются — как кислота.
— Секунду. Та-а-ак… с едой негусто, но что есть отдам. Надеюсь, через решетку сработает — пальцы же торчат. Открывай торг. Деньги оставь себе.
Я поспешно открыл окно торговли, и, к моей неописуемой радости, функция обмена между персонажами сработала — это через решетку-то! Послабление системы.
— Принимай.
Мелодично звякнуло. Мне в мешок провалилось довольно много чего.
Я еще успел обрадованно крикнуть:
— Сработало! — Но тут мой вес резко повысился от принятого в мешок добра, пальцы сорвались со скользкого прута решетки, и с протяжным воплем я рухнул вниз: — Спаси-и-и-б-о-о!
— Удачи! — донеслось сверху, и на этом мой контакт с внешним миром закончился.
Уже привычно переворачиваясь в воздухе ногами вниз, я с неимоверным огорчением смотрел в летящую навстречу черноту.
Выход обернулся тупиком. Помазали по губам свободой и забрали обратно.
Приблизился едва освещенный пол тоннеля, и я совершил мастерскую «посадку», приземлившись точно на полусогнутые ноги.
Медленно выпрямился и застыл неподвижно, пытливо вглядываясь в темный коридор.
Здравствуйте снова, катакомбы. Верно, моя вина — я не попрощался, когда уходил в прошлый раз, поэтому меня и не отпустили.
— Ползун…
— Ур?
— Мы обязательно найдем выход.
— Ур!
Сказать-то легко…
«Лучше всего у людей получается чесать языками и давать обещания, а вот когда доходит до дела…» — так любит выражаться мой высокопоставленный отец, просматривая очередную бумагу с кучей подписей и печатей.
По привычке забившись в самый темный угол, я закинул в рот ягоду, дарующую ночное видение, — последнюю. Вот и кончились волшебные «таблеточки». Опять пора возвращаться к древним факелам. Я, конечно, мог бы сесть прямо под дренажным колодцем, из которого исходил зыбкий свет, но поостерегся — вокруг темнота и ничего не видно, тогда как меня, сидящего в световом столбе, видно очень и очень отчетливо. Прямо-таки идеальная мишень.
