Ладони скользнули по стене, пальцы почти уцепились за крошечную неровность и сорвались. Еще секунда — и я врезался спиной в наклонную поверхность, оказавшуюся на удивление мягкой и упругой. На миг показалось, что я упал на что-то громадное и живое — например, на сухопутного кита. Не успел я толком определиться, как меня потащило дальше — склон был крайне крутой, почти отвесный. Извернувшись, я попытался вцепиться, найти какую-нибудь зацепку, но заполучил лишь полные пригоршни сухой плесени и мха — именно они и образовали столь толстую подушку, спасшую мою игровую жизнь. Спасти-то спасли, а вот стремительное скольжение не остановили. Взревев почище грейвера, я выгнулся дугой и уперся пятками в толстый слой мха, взрывая его и рвя на части. Руки раскинуты в стороны, скрюченные пальцы впились в мох, стараясь зацепиться. Десять метров, еще десять метров… и я начал замедляться. А затем ноги уткнулись в небольшой выступ, и я окончательно остановился. Вот это яма… вот это глубина…
Только сейчас я понял, насколько сильно ошибался. Никогда нельзя менять известную опасность на неизвестную. В другом конце коридора меня ожидали гребехроки и мрачный подземный город, утонувший в затхлой воде. Я уже бывал там и знал, какие опасности там поджидают. Но по собственной глупости предпочел прыгнуть в неизвестную мне яму и как результат — провалился на несколько десятков метров вглубь и выжил только чудом. И вот сейчас лежу на гнилом мхе и понятия не имею, где очутился и чего ожидать. Черт! У гребехроков у меня был шанс! Пройти по самому краю, вернуться к известным коридорам… больше я такой ошибки не повторю. Конечно, если выберусь из этой гиблой ситуации.
Зрение начало сбоить, и я, выудив еще одну ягоду, употребил ее по назначению, возвращая себе ясность видения. Осторожно приподнялся и, машинально отвязывая от пояса резко укоротившуюся веревку, принялся оглядываться. Пальцы нащупали ровный срез на конце веревки — она не оборвалась, ее срезал грейвер, одним взмахом свой лапы, увенчанной острыми как бритвы когтями.
Вокруг меня была каменная мешанина — из огромных валунов и кусков скалы неправильной формы, густо обросших мхом и плесенью. Сверху — темнота. Передо мной крутой уклон, уходящий метров на десять дальше и резко обрывающийся еще одним провалом. Вовремя я затормозил. Еще бы чуть-чуть…
По сторонам камни, камни, камни, камни… полное впечатление, что я оказался внутри груды камней. Никаких признаков чего-либо рукотворного. Никаких следов рук человеческих. Здесь явно не бывали каменщики с их зубилами и кирпичами. Первозданная природа. До жути мрачная и словно бы говорящая — тебе здесь не место.
Между нагромождениями камней виднелись узкие щели и дыры — довольно большие, выстланные мхом и усыпанные мелким щебнем. Несколько таких нерукотворных проходов располагалось на одном уровне со мной и чуть в стороне. Насколько мне кажется с моей зыбкой позиции — добраться туда вполне реально. Вот только поскребывание и шорохи стали куда сильнее и доносились они аккурат из тех самых дыр. Один раз мелькнуло нечто маленькое и довольно шустрое. Мелькнуло и исчезло, а у меня подскочил уровень адреналина в крови. Больно уж неприятная была эта тень, несмотря на маленькие размеры. Внутри меня прямо-таки зашевелилось нечто древнее и страшное — так, наверное, вздрагивали наши далекие первобытные предки, завидев нечто смутно знакомое и несущее опасность.
Опасное бродит рядом, а я тут распят на крайне ненадежной опоре и боюсь пошевелиться…
Покосившись на пригревшегося на моем плече слима, я несколько смущенно поинтересовался:
— Ты уже проклял тот день, когда я тебя достал из бутылки, да, о мой маленький джинн?
— Хр-р-р… — несколько задумчиво изрек Ползун, давая понять, что он еще не задумывался над этим вопросом.
— Эх, — вздохнул я, аккуратно переворачиваясь на бок. — А ведь хотел как лучше…
Выбросив руку вперед, уцепился за выглядевший довольно плотно угнездившимся ком мха, попытался подтянуться. Волокна мха мгновенно оборвались, а я съехал на несколько сантиметров ниже и ближе к обрыву.
— Черт! — выразил я коротким словом все свои эмоции.
Перевернулся на живот и, уподобившись распластанной и слегка раздавленной лягушке, развел руки и ноги в стороны.
Как хорошо, что меня никто не видит, кроме Ползуна! Как хорошо, что меня не видит Кира!
Позорная поза и позорное положение. Осталось только заскулить от горя…
— Нет уж! Скулить не буду! — пробурчал я себе под нос, перенося упор на ноги и подаваясь всем телом вперед.
— Ур! — бодро подтвердил Ползун, выбрасывая из своего тела тонкое щупальце и хватаясь за волоконце серо-желтого мха.
— Помогаешь? Помощник ты мой ненаглядный, — начал было я радостно и тут же поперхнулся — слим деловито оторвал небольшой кусочек мха и, подтащив к себе, принялся его со сладострастием поглощать. — Нет, не помогаешь, — скорбно изрек я. — Тебе бы только пожрать!
— Ур! — согласился со мной слим, поводя сразу несколькими отростками по моему плечу, густо покрытому остатками сухой подземной растительности и пыльцы.
Что интересно — там, где по мне прошлись щупальца Ползуна, не оставалось ни комочка грязи, ни пятнышка. Идеальная очистка. Даже крестьянская безрукавка после соприкосновения с ложноножками моего питомца заблистала девственной белизной.
— Надо было назвать тебя Доместос! — проворчал я, повторяя свой микроскопический рывок вперед и чуть в сторону. — С малиновым запахом!
— Х-р-р…
На этом я беседу с болтливым питомцем на время прекратил и сосредоточился на продвижении. Тело плотно прижато к крутому каменному склону, руки и ноги медленно двигаются загребающими движениями — будто бы я не ползу, а плыву в густом мху, полностью покрывшему камень. Я корабль, а Ползун капитан, время от времени выхватывающий из «растительного моря» кусочки мха. Плевать. Я согласен быть кораблем, лишь бы его название не было «Титаник». И не «Сорвись с обрыва и разбейся в лепешку!»…
Полчаса — примерно столько мне понадобилось, чтобы преодолеть около десятка метров. И были моменты, когда меня отбрасывало назад на целый метр, а то и больше, и казалось, что на этот раз мне не остановить безудержное скольжение к обрыву. Сколько нервов я потратил — не сосчитать. Уверен, что сейчас лежащее в игровом коконе мое «реальное» тело быстро худеет. Но мне удалось. И при последнем отчаянном рывке я таки смог уцепиться за прочный каменный вырост и облеченно выдохнул. Всё. Теперь можно не бояться.
Выдохнул и вновь вздрогнул — сверху донесся резонирующий и крайне разочарованный глухой рев.
Грейвер.
Монстр понял, что добыча ушла, и крайне обиделся.
— Обломись, уродец! — прокричал я, задрав лицо вверх. — Фиг тебе, а не мясо героя на завтрак!
Мне мгновенно ответили — рев повторился и теперь в нем преобладали нотки раздражения и злобы.
— У-у-у-у-р! — заворчал Ползун.
— Да ладно тебя трястись, — отмахнулся я. — Чего боишься? Этому гаду нас не достать. Обломись, грейвер чертов!
