Я что, продолжаю спать летаргическим сном? – подумал он, листая страницы своей потолстевшей тетрадки, и натыкаясь в ней на стихи о черной красавице, о друге Коляне, о руках Татьяны Сергеевны. Уж слишком все странно, долго и подробно. Такое не выдумаешь, и за один сон длинной в ночь не увидишь.
Его мысли прервал стук двери. Это пришла Валя.
Конец второй книги
Книга третья
Осколок зеркала
Глава первая
Утром, после ухода Вали, и ее наставлений, касающихся предстоящего маленького праздника, для которого он должен был кое-что купить, и кое-что сделать, Виктор сел в кресло с чашкой чая, и снова принялся вспоминать и анализировать события с начала, с самого начала…
– А где оно было, это начало? – он не знал.
И свои воспоминания он начал с тех дней своей жизни, когда стал предоставлен сам себе, получив квартиру.
В голове его проносились события
прожитых дней, иногда, некоторые из них, спешили напомнить о себе раньше, чем наступало их время по календарю, Виктор отгонял их, и уже с усилием, устанавливал положенную хронологию и очередность каждого из них. Он переставлял события, так, чтобы следующее вытекало из предыдущего, тогда в голове складывалась хоть какая-то логика, но, не смотря на это, некоторые свои дни и поступки, он не мог проследить от и до.
Виктор тупо смотрел в зеркало и думал, думал, думал. И тут он вдруг заметил, что из зеркала снова вырвалось голубое свечение, правда, на сей раз, оно было кратковременное, но более яркое, почти белое, и назвать его было бы точнее вспышкой.
Такое явление, возникновения яркой вспышки где-то в глубине мозга он ощущал и раньше. Это бывало не всегда, и от чего это зависело, он не знал. Может быть, от
состояния нервной системы в эти минуты, и случалось оно обычно тогда, когда он, засыпая, вдруг слышал резкий звук, тогда в голове, почему-то вместе с ним возникала такая вспышка. Неприятная, до тошноты! Но спать очень хотелось, и он снова засыпал, и готов был уже войти в полное отключение от внешнего мира, и тут, маленький, но резкий шум, на который он не обратил бы внимания, будь он бодрствующим, вдруг снова на секунду выводил его нервы из себя этой отвратительной вспышкой. Он не видел ее конкретно глазами, она возникала где– то в глубине мозга. Он видел ее, хотя глаза его оставались, закрыты, и в них была темнота ночи. Он сравнивал это с пронесшейся в голове маленькой молнией, которая обжигала его мозг холодным, но неприятным пламенем. Сейчас он не спал, но это ощущение он испытал снова, только усиленное, как двойную порцию разряда холодной молнии.
Виктор тряхнул головой, он интуитивно понял, что пора переключиться на другую тему. Он вспомнил о событии, которое его ждало сегодня, и губы его расплылись в улыбке.
– Куплю фруктов и игрушку, обязательно большого мишку, принесу денег, а остальное, придумаем потом… – подумал он, еще раз ловя садистскую пытку вспышкой, от неизвестного мучителя.
* * *
Виктор с полными сумками в руках, остановил такси и сев в него, c нарастающим в душе волнением, откинулся на спинку сидения, стараясь успокоить нервишки перед такой важной встречей. Он ожидал от нее все, и холодность детей, и осуждение жены, и видел самого себя, в дурацком свете, отца эгоиста. Он старался придумать свои оправдания и свою тактику при встрече, чтобы выглядеть хоть немного получше в их глазах. Но, даже наверняка зная двойственность и не уютность своего положения, он летел туда, потому – что, то, что его ждало, теперь было для него очень необходимым.
Такая же необходимость в семье, и даже, физическая зависимость от нее была у него тогда, когда дети были еще маленькими. Тогда он радовался, переживал, и любил эти мордочки так, что вечером скорее бежал с работы домой, чтобы подержать на ручках сына, или поцеловать щечки дочки. Тогда он и дня не мог прожить без этих маленьких смешных рожиц. А теперь? Даже не вспомнил, хотя уже неделю в Москве. Да, они уже взрослые, но они все те же, его дети, которых он так любил…
– Куда же это ушло, и почему? – думал Виктор. Неужели, чтобы вспомнить обо всем, что было прекрасного в его жизни, нужно было родиться внуку? А если бы не это известие? А если бы Тамара не позвонила? Когда он вспомнил бы о них так, как сейчас. По-старому, по родному, по самому близкому. Тамара то всегда была с ними. А он? Работа, забота, приключения. Все для себя.
Виктор клеймил себя последними словами и уже стыдился своих планов. Первый раз мысли о Вале перестали быть приоритетными, и Виктору стало не по себе от этого, потому что теперь он был предателем и по отношении нее.
Виктор ехал к дому жены. Это был новый район на юго-востоке Москвы, в котором не было метро, и добраться до дома можно было лишь по старинке в автобусе. Виктор ехал, посматривая по сторонам, и вспоминая путь, который подсказала ему Тамара.
– Первый поворот налево после перекрестка, свернуть возле магазина… Стоп. Что это?! Виктор увидел ужасающее зрелище, которое не укладывалось в его мысли минутной давности. Повернув налево, Виктор увидел руины дома, от которых еще шел дым, возле которых скопилась масса народа и репортеры и зеваки и пожарные…
Таксист и сам остановился. Потому что эта картина была не предсказуема и для него.
– Что это такое? – спрашивали они людей.
– Сволочи ночью дом взорвали, пока люди спали, – ответила ему какая-то женщина, вытирающая глаза платком.
– Как, как взорвали. Кто? – спрашивал Виктор, и не замечал, что он уже задает это вопрос десятый раз, мечась от одного человека к другому. Он панически боялся задать другой свой вопрос, про номер дома и название улицы. Потому что, боялся услышать ужасный ответ. И поэтому он не слышал, что ему отвечали, он ничего не слышал, кроме паники, поднявшейся у него в душе.
– Дом номер восемь? Так это ее дом! – похолодело у него все в душе так, что ноги подкосились, и комок застрял в горле. Ну почему? Почему это произошло именно с ним! – в душе рыдал Виктор, еще не понимая до конца ситуации. Всего один день и он увидел бы и дочку и зятя и своего внука. А теперь? Руины покрыли все его прошлое и настоящее. Как жить теперь с этим? – думал он. Как? Но тут он вспомнил еще одну деталь, которая маленькой надеждой осветила его рыдающую душу. Корпус! Какой это корпус? У Тамары третий, а это?
Никто не отвечал ему вразумительно, все были или оглушены горем, или были такими же несведущими.
– Сосредоточься и успокойся. Не хорони раньше времени, – сказал ему внутренний голос. Посмотри на том доме, там видна табличка. Иди туда! Слышишь, иди!
Виктор со страхом подошел к табличке дома и прочитал, – дом восемь корпус три.
– Его семья жива! Виктор чуть не брякнулся в обморок от такого перепада чувств. Это было, как во сне, когда летишь с разрушившегося балкона и думаешь: «Сейчас. Сейчас меня не будет!» И все так живо. Все так по настоящему и ты падаешь и … просыпаешься. Это было такое же чувство, возвращения к жизни после смерти.
