Мать Анны нервно засмеялась.
— Конечно, вы правы, Кен, потому что молоды, а у молодежи всегда есть шанс придумать что-нибудь новое, но когда вам уже много лет…
— Однако вы в отличной форме. — Кен был весьма галантен.
— Что вы, что вы, не надо мне льстить!
— Нисколько. — По лицу Кена было видно, что у него и в мыслях нет ничего такого, — ведь вам наверняка не больше 46 лет, скорее всего — 46 или 47?
Анна уже жалела, что привела в дом этого бестактного типа.
— Правильно, скоро будет 47,— воскликнул отец.
— Отлично, ведь это вовсе не означает: «много лет»! Во всяком случае, вам еще очень далеко до тех, кому исполнилось 58 или 62.
— Дейрдра, мы можем разрезать кусок мяса на четыре части? Этот молодой человек мне понравился и должен остаться на ужин.
Анне кровь бросилась в голову. Если он согласится, она никогда ему этого не простит.
— Нет, благодарю вас, мистер Дойл, и вас, миссис Дойл. Я, конечно, очень признателен и с благодарностью принял бы ваше приглашение, но не сегодня. Спасибо еще раз. Я только допью свой бокал и вынужден буду откланяться.
— Но нам не доставит никакого беспокойства, наоборот, будет даже приятно, если вы составите нам компанию…
— Как-нибудь в другой раз. Я знаю, Анна собиралась с вами поговорить.
— Конечно, если так… — Мать Анны с недоумением переводила взгляд с дочери на этого представительного молодого человека с черными волосами и карими глазами. Вряд ли Анна привела его к ним случайно…
Кен сам вывел ее из состояния недоумения:
— Нет-нет, ко мне это никакого отношения не имеет. Это ваши семейные дела; она хочет поговорить о вашей серебряной свадьбе и о том, как ее лучше организовать.
Десмонд Дойл был крайне разочарован тем, что Кен собрался уходить:
— Но ведь этот разговор вполне мог бы и подождать.
— Как бы там ни было, вам надо все обсудить и прийти к решению, которое устроило бы всех. А поскольку я знаю, что Анна специально приехала сюда сегодня ради этого разговора, мне ничего не остается, как откланяться.
Он ушел. Были рукопожатия со всеми по кругу. В знак признательности Анна незаметно крепко сжала его другую руку.
Они смотрели, как Кен выруливал обратно на дорогу, а он еще посигналил им на прощание.
Трое представителей семейства Дойлов молча стояли у входа в Солтхилл, дом № 26 по Розмари-драйв.
— Я только сказала ему мимоходом, что нам надо кое-что обсудить. Не знаю, почему он отнесся к этому так серьезно, — оправдывалась Анна.
Казалось, ни мать, ни отец ее не слышат.
— Но это вовсе не единственная причина, заставившая меня приехать сюда. Просто я хотела повидаться с вами обоими.
Тишина продолжала висеть в воздухе.
— Я знаю, вы не поверите, но я просто сказала ему… надо же мне было с ним о чем-то говорить.
— Очень приятный молодой человек, — сказал Десмонд Дойл.
— И красивый, — добавила Дейрдра. — И хорошо одет. Волна негодования захлестнула Анну. Они уже готовы были предпочесть его Джо Эшу, ее Джо, которого она любила всем сердцем и всей душой.
— Да, — сказала она вяло.
— Ты не рассказывала о нем раньше.
— Я знаю, мама, ты выложила ему это через две секунды после вашего знакомства.
— Не груби матери, — автоматически произнес Десмонд Дойл.
— Боже мой, мне уже 23 года, а вы все еще разговариваете со мной, как с ребенком, — чуть не прокричала в ответ Анна.
— Не понимаю, что ты так вскинулась, — сказала мама, — мы приготовили для тебя отличный ужин, а потом задали простой маленький вопрос, заметив при этом, что у тебя очень приятный друг, и получили в ответ настоящую оплеуху.
— Извини, мама. — Это снова была прежняя Анна.
— Ну ладно, ты просто устала после тяжелого дня. Может быть, вино было лишним для тебя.
Анна молча сжала кулаки.
Они вернулись в дом и остановилась в гостиной, у стены с фотографиями.
— Так что же нам теперь делать, как вы думаете, может быть, все-таки поужинаем? — Дейрдра беспомощно переводила взгляд с дочери на мужа и обратно.
— Твоя мать специально ходила по магазинам, когда узнала, что ты собираешься сегодня приехать, — сказал отец.
На какое-то сумасшедшее мгновение ей захотелось, чтобы Кен Грин опять оказался здесь, чтобы вырваться, наконец, из этой тины бессмысленных слов, прорваться сквозь бесконечный круговорот разговоров ни о чем.
Если бы Кен был здесь, он мог бы сказать: «Давайте отложим ужин на полчаса и поговорим о том, как вы все-таки хотите отпраздновать свой юбилей». Да, так бы в точности он и сказал. Он не стал бы рассуждать о том, что можно сделать, что должно быть сделано и как всего этого достичь. Уходя, он просто сказал, что Анна хочет поговорить с родителями о том, что они оба хотели бы получить от этого дня.
Хотели бы! Для семьи Дойлов это был как гром среди ясного неба.
В каком-то порыве она произнесла именно те слова, которые, по ее мнению, сказал бы Кен.
Немало озадаченные, родители сидели и смотрели на нее в ожидании.
— Это ваш день, а не наш. Чего бы вам хотелось больше всего?
— Ну, вообще-то, — потерянно начала мама, — все это не так уж и важно для нас…
— Но если вы все захотите как-то отметить это событие, нам, конечно, будет очень приятно, — сказал отец.
Анна смотрела на них в растерянности. Неужели они и в самом деле думают, что этот юбилей важен для нас, а не для них? Можно подумать, они живут в какой-то фантастической стране, и их дети только и мечтают о том, чтобы собраться и отпраздновать родительскую годовщину! Разве не задумывались они о том, что в этой семье у каждого своя роль… и что все актеры исчезают со сцены один за другим, уходят кто куда: Хелен — в свой монастырь, Брендан — в Ирландию. И только Анна, живущая всего-навсего в двух железнодорожных перегонах от родительского дома, по-прежнему остается в пределах досягаемости.
На нее накатила волна отчаяния. Она понимала, что должна держать себя в руках, что ее визит окажется бесполезным, если закончится ссорой. Она словно уже слышала, как Джо спрашивает ее, зачем потратила она столько дней напряженной работы, если в результате все чувствуют себя несчастными и обиженными.
Анна ощутила острую, физическую потребность прямо сейчас увидеть Джо, опуститься на пол рядом с его креслом и почувствовать, как его рука перебирает ее волосы.
Она не знала, возможно ли полюбить кого-нибудь другого так сильно, и вот теперь, наблюдая за встревоженными отцом и матерью, покорно сидящими перед нею на софе, задавалась вопросом, испытывали ли они хоть малую толику того чувства, которое переживает сейчас она. Всегда трудно представить себе родителей в любви, в особенности, что они могут ложиться вместе в постель и соединяться там, как обычные люди… как они с Джо.
