Впереди твердь Межреальности и впрямь вздымалась острым ножом, складкой ткани, небрежно брошенной чьей-то исполинской рукой. Она колебалась, колыхалась, над ней что-то дрожало, словно воздух летним полднем над раскалёнными камнями.
– За ней начинается преддверие. Слуги Познавшего Тьму там.
О́дин молча кивнул, тронул поводья Слейпнира. Жеребец виновато опустил голову, не в силах оторваться от тропы.
– Слишком далеко от истинного мира, чтобы наша магия работала бы, как полагается, – заметил Яргохор.
– И как туда добираться, маг?
– Я открою путь. – Пот стекал с чародея уже ручьями.
О́дин недоверчиво покачал было головой, но у Скьёльда слова не расходились с делом. Под ногами пространство словно сгущалось, незримая тропа повела вверх, к гребню складки.
– Остановитесь здесь, великий бог, умоляю. – Кажется, он и в самом деле испуган, Скьёльд, сын Скримира. – Здесь повсюду дозорные чары, нас заметят, нас атакуют!
– Может, и заметят, но уж точно не атакуют. – Старый Хрофт оставался невозмутим. – Познавший Тьму мой друг. Его рати не нападут никогда.
Маг оскалился, глаза его сузились.
– Как будет угодно великому богу, – прошипел он. – Но я предупреждал…
– Предупреждал, предупреждал, – отмахнулся Отец Дружин. – Но я должен видеть всё сам.
Острая, как нож, складка обрывалась заполненной серым туманом пропастью. Взору Райны открылась обширная равнина, нагая, лишь с торчащими кое-где из коричневатой земли чёрными скелетами мёртвых, словно сожжённых деревьев. Так мог бы выглядеть любой мир Упорядоченного, где погуляла вырвавшаяся на волю боевая магия.
На этом поле действительно пестрели яркие разноцветные пятна шатров и палаток. Под неощущаемым здесь, на верхотуре, ветром вились многочисленные знамёна, лагерь окружал внушительный частокол, по углам – дозорные башни.
Откуда они взяли столько брёвен, неужто тащили с собой? – подумала валькирия. Всё, что виднелось вокруг, для построек не годилось: тонкое, кривое, изломанное.
– Я вижу стяги соратников Познавшего Тьму, – невозмутимо сказал Старый Хрофт. – Что ж, прекрасно. Нам не повредит пополнение запасов и краткий отдых.
– Великий О́дин! – возопил Скьёльд, падая ниц. – Молю тебя, заклинаю – что ты делаешь?! Зачем нам туда?!
– Я же говорил тебе множество раз, сын Скримира. Великий Хедин – мой давний и вернейший друг. Его ученики никогда не нападут на меня или моих спутников. Нам совершенно нечего бояться.
– Великий О́дин. Нас всех убьют, – на лице чародея осталась лишь мрачная обречённость. – Позволь мне показать тебе дорогу в обход. Как мы и договаривались.
– У нас маловато припасов, – вступила Райна.
– Как я понимаю, нам главное – зайти за врата. – Голос Скьёльда был хрипл. – Когда выберемся оттуда, мои брат и сестра помогут с возвращением, несмотря ни на какие труды. Припасы нам не понадобятся. Мы будем счастливы помочь великому О́дину.
Старый Хрофт пожал плечами.
– Что ж, будь по-твоему, сын Скримира. Я всегда склонял слух к просьбам молящего. Отчаяние твоё поистине непритворно, хоть я и не понимаю его причину. Ты думаешь, ученики Хедина нападут на нас?
– Да, – выдавил из себя Скьёльд. – Они здесь для того, чтобы не пропустить тебя к вратам Демогоргона.
– В таком случае они несут службу из рук вон плохо, – усмехнулся О́дин. – Где дозоры? Где секреты? Где ловушки? Мы подошли почти вплотную и можем уйти безнаказанно. Какой смысл сидеть на этой равнине?
– Великий О́дин, врата владений Соборного Духа – прямо перед нами. – Скьёльд лихорадочно утёр лоб.
– Прямо перед нами? – О́дин поднял бровь.
– Да. Они незримы, но они здесь. Когда мы приблизимся, ты ощутишь их, великий бог. Там обиталище Детей Демогоргона, великий бог. Они – последняя стража.
– Познавший Тьму часто говорил о них, – небрежно уронил О́дин. – Он нашёл к ним подходы, они даже сражались на его стороне – когда их цели совпадали.
– Они стоят на страже, – повторил Скьёльд. – Вот тут-то всё и решится, великий бог.
– Что ж, тогда в путь, – пожал плечами О́дин.
Райна невольно зажмурилась и сжала кулаки. Отец вёл смертельно опасную игру, каждое его слово имело по нескольку значений, каждая фраза, каждый взгляд.
Скьёльд боялся на самом деле – или старательно изображал страх? К чему он хотел подтолкнуть отца? Что за воинство на самом деле стояло пред ними? Взять чужие знамёна нетрудно, хоть и бесчестно. Наверное, для опытных магов не составит труда подделать и характерные для противника заклятья.
И сейчас О́дин, вроде как послушавшись чародея, не торопясь спускался по незримой тропе. Скьёльд выглядел так, словно у него гора свалилась с плеч.
Владыка Асгарда, напротив, держался с небрежной уверенностью, словно в своём собственном тронном зале.
– Фенрир! Учуял ли ты что-нибудь, там, на гребне?
Голос огромного волка донёсся гулко и грозно.
– Нет, грозный О́дин. Совсем ничего.
– Но то воинство, что стояло лагерем?..
– Оно есть и его нету. Мои глаза видят его, но нюх не ощущает.
О́дин повернулся к магу.
– Иллюзия?
– Нет, великий О́дин, конечно же, нет! – облизнул губы чародей. – Они тщательно укрывают свои чары от ветров магии. Не дают потокам силы подхватить и малейшей частицы наколдованного ими.
– А-а, – безо всякого интереса протянул О́дин. – Укрывают, значит… ну, пусть себе. Веди к вратам, сын Скримира.
Веди к вратам вечности, подумала валькирия. Маг уверенно давал направление, оно совпадало со следом, навсегда впечатанным Райне в сознание.
Межреальность вокруг них стремительно таяла, истончаясь с каждым шагом. Властвовали все оттенки серого, властно поглощавшие остальные краски. Очертания Великого Древа всё явственнее проглядывали сквозь туманную явь, а складки Межреальности, напротив, разглаживались. Туман по-хозяйски разливался окрест, далеко за спиной остались цветастые знамёна какой-то непонятной армии, названной Скьёльдом «слугами Хедина», и теперь отряд О́дина оказался посреди бескрайней равнины, унылой, безжизненной, где не за что было зацепиться глазу. Серое ничто, или, вернее, нечто вокруг – и всё. Хорошо, что сохранялась ещё привычная земная тяга.
…Фенрир и Яргохор застыли разом. И разом же заговорили.
– Река.
– Мертвые!
Райна недоумённо взглянула на гиганта в чёрном и сером. Ястир низко склонил голову, двуручный меч острием погружён в скрывающую ноги мглу.
– Река, Фенрир?
– Не видишь, как они идут, Отец Богов? – Кажется, волку-исполину страшно? – Миллионы… миллиарды… без счёта…
