Он снимает куртку и, пыхтя, протискивается сквозь шкурник. Я проталкиваю ему один за другим три наших транса со снарягой, снедью и аптечкой. Часть барахла оставили на хранение в спальном гроте, так что груз не слишком тяжелый. Игорь принимает. После чего я тоже снимаю куртку, киваю Петюне и в одном комбезе ввинчиваюсь ногами вперед в уже отполированный телами моих товарищей лаз.
— Не забоишься тут один? — в шутку спрашиваю Петьку. Он презрительно хмыкает:
— Кого? Шубина?
[10]
Мы с ним водочки выпьем.
Ну и наглец же наш Петюня. Меня разбирает смех, но я сдерживаюсь, чтоб не расширить грудную клетку лишним воздухом. В шкурнике дышать надо коротко и неглубоко, как ящерица. Иначе можно застрять.
Зря я об этом подумал. Только выбрался из узкой щели — увидел всех наших, сидящих возле выхода с заинтересованными лицами, — послышался вопль Петюни из шкурника.
— Эй, народ! Я застрял.
Голос, заряженный нервозностью, звучал напряженно и зло. Совсем не похоже на обычные раздолбайские интонации нашего смешливого друга. Игорь подобрался ближе и заглянул в шкурник.
— Спокойнее, Петруша. Выдохни! — скомандовал он, подсвечивая фонариком лаз. Мы увидели красное лицо Петьки с вытаращенными глазами, лоснящиеся от пота щеки, распластанные на черном камне.
— Ничего не вижу. Фонарь убери! — завопил Петька.
— Вот умудрился-то… Говорю ж тебе — выдохни, — повторил Игорь. Он говорил с Петькой, как доктор с больным — размеренно и тихо. — Давай подыши. Мы тебя видим. Шатурские ходили здесь, «беловцы» ходили. И мы пройдем. Без паники.
Девочки зашептались и загалдели, перепуганные происшествием, но Ванька шикнул на них, и они замолчали. Катька схватила меня за руку и не отпускала. В наступившей тишине мы слушали, как пыхтит в проходе застрявший Петюня, стараясь успокоить дыхание. Паника автоматически заставляет организм провести гипервентиляцию легких. Человек неосознанно начинает дышать глубже и вместо требуемого уменьшения расширяет объем грудной клетки.
— Давай, Петька, ну! На счет три — выдыхай. Коротко и резко. Легче, легче.
Катька припала к моему плечу и, хихикнув, шепнула на ухо:
— Как будто при родах командует. Ему бы акушером быть!
Я укоризненно смотрю на Катьку, сжимаю ее руку. Это не эгоизм. Ей просто страшно. Когда под землей что-то случается внеплановое — это всегда нервирует.
— Все будет нормально! — говорю ей шепотом. И целую Катькин висок пересохшими губами.
Первую волну паники Игорь сбил, но застрявшему Петюне так и не удалось сдвинуться ни на сантиметр ближе. Еще немного — и он может заистерить всерьез.
— Гречки переел, паразит, — вполголоса говорит Ванька, чтобы никто не расслышал, кроме меня. Смеяться сейчас никому нельзя. Светка с Юлькой вцепились друг в друга. Катька побледнела. Я похлопал ее по плечу, чтобы подбодрить. У меня нет ни малейших сомнений, что Игорь скоро вытащит Петьку из шкурника. Вопрос упорства и терпения — не более того.
— Слушай, пока тут что, давай-ка я осмотрюсь? — говорю я Ивану. Мне показалось, что справа потянуло свознячком — может, в прошлый раз мы здесь тоннель не заметили? А вдруг и вправду нас ждет не тупик через пару-тройку километров, а настоящий проход во вторую систему. Да с другим выходом. Вот бы хорошо!
Ванька соглашается:
— Двигай.
Под бодрые разговоры о диетах и похудении в гостях у камня я отхожу в дальний угол низкого коридора — там мы видели углубление, возможно, это проход.
— Гляну и вернусь. Жди здесь!
Я жестко пресекаю Катькины попытки следовать за мной. Зажженная свеча, вытянув пламя, словно указательный палец, в сторону углубления, ясно демонстрирует: проход действительно есть. Я зажигаю налобный фонарь, кладу спичку головкой к выходу и лезу дальше.
* * *
Петюня не самый приятный человек в компании, он мне никогда особенно не нравился — рыхлый, ленивый… Но байки у него занятные. Он много терся в пещерах, высиживая целые сезоны под землей, и благодаря своей безудержной общительности многого понахватался от бывалых и опытных.
Он любил ошарашивать новичков, рассказывая им то, что сам только недавно от кого-то услышал. По большей части его подвешенный язык и создал ему репутацию опытного спелеолуха. Хотя на самом деле он, скорее, тусовщик.
Но его и вправду интересно было послушать.
Именно он рассказал нам однажды главную спелестологическую
[11]
легенду, которая некоторым настоящим проходчикам вроде Игоря буквально подарила мечту. Легенду про Четыре креста. Якобы Россия с четырех сторон света окружена древними рубежами обороны — подземными системами, в которых есть место для целых городов и крепостей. Там текут пресноводные реки, есть глубокие озера с чистой водой и многие километры подземных сооружений, которые использовались издавна как убежища для населения и как военные форты для защиты и нападения на врага. Вот эти системы и зовутся Четыре креста.
Созданы они самой природой, но и предки наши приложили руку. Под землей ведь не только прятались — там еще и добывали необходимые руды для изготовления оружейного железа, белый камень для строительства городов, как здесь, в Киселях. Во многих системах встречаются остатки старинной крепи. А еще — рукотворные пещеры и храмы. Отыскать все эти тайные строения и ходы, пройти по ним, составить первые карты — вот интересная задачка для серьезного подземлянина.
Рассказывал наш Петюня и совсем фантастические вещи — про светящиеся потолки глубоких пещер, про странных полупрозрачных зверей и гигантские фосфоресцирующие растения. Цветы диаметром в несколько метров, совершенно невесомые, словно из паутины сотканные, холодные, как тающий под солнцем лед. Может, глупо, но именно этими сказками разжигалось мое любопытство: а вдруг — правда?
А что, если и в самом деле забраться далеко-далеко под землю, куда еще никто не ходил, — и там увидеть все это и даже больше. Секреты, которые откроются только самым смелым. Самым чокнутым из нас.
Эти мысли носились в моей голове, как сквозняки носят катышки пыли в покинутом доме, пока я лез по новому проходу. Но, увидев впереди голубоватое свечение, я вздрогнул и будто очнулся.
Что это там? Подземные светляки? Светящиеся цветы-сталактиты? Или я все-таки нашел выход? Тот самый, который и вход. Он бы теперь весьма пригодился.
Я заглянул в узкий тоннель, из которого струился свет: за ним был небольшой грот — и в нем длинноволосая девушка с фонарем. Она стояла спиной ко мне… Катька? Может, я незаметно для себя сделал круг и вернулся к тому гроту, где оставил друзей?
