– Но ведь у вас не получилось вытолкнуть меня! А значит, Ардоло тоже удержится.
– Во-первых, у меня есть немного времени на отладку схемы. – Винсент снова зевнул. – А во-вторых, я знаю Ардоло: ему будет достаточно угрозы, достаточно моего присутствия в голове его ненаглядного тела. Он испугается и сделает всё, что я скажу.
– Не сомневаюсь, – пробормотал шас.
Юноша припомнил неприятное, вгоняющее в панику ощущение чужого присутствия в голове и поёжился.
– Будь добр, свари мне ещё кофе.
– Да, мастер. – Шас послушно подошёл к кофеварке.
– И расскажи ещё раз о вчерашней неудаче.
Резкая смена темы, болезненное напоминание о проколе заставили Магира вздрогнуть и едва не выронить кружку. Однако юноша справился, запустил устройство, повернулся к старику лицом и спокойно, но скупо ответил:
– Объекту помогли.
– Я помню, – подтвердил Винсент, с наслаждением втягивая кофейный аромат. – Но мне неожиданно пришёл в голову вопрос: не могло получиться так, что ты попал в засаду?
– Нет, – сразу и очень твёрдо ответил Турчи. – Стыдно признавать, но из засады я бы не ушёл. Я не был к ней готов.
– Спасибо за честность.
– Я обязан быть честным в столь серьёзных вопросах.
– Да, именно так. – Шарге с благодарностью принял кружку кофе, подержал её в ладонях, как будто греясь, и продолжил: – Значит, объект просто шёл через сквер к Садовому?
Ночью старик был слишком занят экспериментами и особого интереса к неудаче не проявил, выяснил основные детали и отправил юношу спать, велев отдохнуть перед сложным днем. И только теперь вернулся к важной теме.
– Я думал, чел оставил машину на парковке у бара, и потому замешкался, – признался Магир. – Пришлось догонять.
– Так даже лучше: удар в спину – и все вопросы сняты.
– Именно так я и планировал поступить, – подтвердил юноша. – Но объект услышал меня и успел уклониться.
– Услышал, уклонился и отбил следующий удар… Чел прекрасно тренирован…
– А потом подоспела помощь, и мне пришлось уходить, – закончил Магир. – Проклятые наёмники всё испортили.
Всё испортило отсутствие опыта, но поскольку другого исполнителя у Шарге не было, он отказался от мысли как следует обругать шаса.
Винсент отхлебнул кофе, помолчал, щурясь на окно, после чего задумчиво протянул:
– Полагаю, ты прав: это не засада, а случайность…
– Такое бывает, – быстро согласился юноша, с облегчением сваливая вину на стечение обстоятельств. – Всего не предусмотришь.
И Шарге захотелось прибить идиота.
Удивительное заклинание, с помощью которого Ярга обращал в преданных сторонников даже самых ярых врагов, иногда давало неприятный побочный эффект в виде появления конченых фанатиков, и Магир, к сожалению, оказался именно таким. Чрезмерное почитание заурда не позволяло ему на сто процентов использовать интеллект, и заставляло болезненно относиться к любой оплошности, способной вызвать неудовольствие вождя, которого он воспринимал божеством. Агент получился среднего качества, однако время поджимало, поиск нового подходящего кандидата мог затянуться, и Ярга решил, что фанатик лучше, чем ничего.
Но князь далеко, а общаться со сдвинутым на почве верности шасом выпало Винсенту, и старик уже несколько раз ловил себя на мысли, что боящийся ошибиться Магир не заслуживает доверия.
– Ты говорил, что объект высок…
– Очень, – торопливо подтвердил Турчи. – Шизгара предупредил, что в наёмнике почти семь футов, и поэтому я выбрал для нападения «Великую тень», а не «Длиннорукого».
Романтически настроенный юноша придумал големам Шарге собственные имена, однако этот факт старик воспринял благосклонно, увидев в нём признание и почитание своего таланта.
– Объект силён?
– Как люд. Когда он засветил «Великой тени» в голову, я едва сознание не потерял.
– Чернявый?
– Копна волос цвета воронова крыла.
Неожиданное поэтическое сравнение заставило чуда опешить.
– Крыла?
– Объект – яркий брюнет.
– Восточные крови?
– Я плохо разбираюсь в человских племенах, – извиняющимся тоном произнёс Магир. – Но абсолютно уверен, что объект – не азиат.
– Евстафий Дроздбежковский… – протянул, словно пробуя на вкус липкую ириску, Шарге. – Имя явно выдумано. Я бы даже сказал – вызывающе явно.
– Что вы имеете в виду?
Некоторое время чуд молчал, постукивая пальцами по столешнице и словно размышляя, стоит ли отвечать, а затем негромко рассказал:
– Я знавал одного необычайно высокого и мощного брюнета, склонного выдумывать невозможные имена. Я думал, что убил его, но если Аэрба жив… – второй рукой Винсент с такой силой сдавил ручку кружки, что побелели костяшки пальцев. – Если Аэрба жив, он наверняка тот, кого ищет Ярга.
– Аэрба? – Турчи покрутил головой: – Какое странное имя.
– Такое же вызывающе явно выдуманное, как Евстафий Дроздбежковский. – Шарге чуть расслабился, допил кофе, однако кружку не отставил, продолжил держать в руках. – Похоже, Магир, нам придётся навестить Кортеса.
* * *
Офис компании «Неприятные Ощущения»
Москва, улица Большая Лубянка,
25 июня, суббота, 08:11
– Внимание! Срочная новость! – Информационное «окно» вылезло на компьютерный экран поверх остальных приложений, запустило программу просмотра и напрочь отказалось уходить: когда «Тиградком» действительно хотел сообщить нечто важное, отделаться от его объявлений не получалось даже с помощью магии. – Зелёный Дом сообщает о побеге голема Ардоло. Внимание! Голем Ардоло на свободе! Он вооружён и крайне опасен! Не пытайтесь задержать его самостоятельно!
– Люды крепко облажались, – пробормотал Кортес, разглядывая появившееся в «окне» изображение: антрацитово-чёрный воин с рогами и довольно длинным хвостом, заканчивающимся острым костяным наконечником. – Из «Мшелого погреба» просто так не уходят.
– То есть – предательство? – прищурился Артём.
– Несомненно.
Несмотря на стремительно развивающиеся события, а может – предчувствуя, что с течением времени темп игры будет только нарастать, Кортес распорядился отложить поиски Шизгары и отдохнуть. Магические стимуляторы, позволяющие продержаться на ногах до пяти дней, основательно вредили организму, а потому наёмники применяли их лишь в крайних случаях.
В итоге – несколько часов сна, контрастный душ, плотный завтрак и просмотр текущих новостей под кофе. Закутанные в банные халаты напарники расположились в рабочих креслах за стоящими один напротив другого столами и потому могли обмениваться впечатлениями, не повышая голоса.
