– И что теперь? – спросила Вика у водителя, который с восторгом смотрел на танк.
– Как что? Памятник будет, – ответил он.
– Памятники не ездят.
– Почему не ездят? Очень хорошо все придумали. Если нужно будет, они заведут танк и спустят его.
– Ну да, конечно, – вынуждена была согласиться Вика. – А кому памятник поставили? Почему именно танк, а не самолет?
– Красиво, – искренне восхитился Давид, – и самолет сюда не поместится.
– Отвезите меня в гостиницу, пожалуйста, – попросила Вика. – На сегодня мне впечатлений достаточно.
Давид кивнул и пошел к машине, то и дело оборачиваясь, чтобы еще раз посмотреть на сверкавший на солнце образец военной техники. Водитель довез ее до гостиницы, отсчитал сдачу, хотя Вика намеренно дала больше, и встал рядом со своей машиной, с удовлетворением и чувством выполненного долга уставившись на линию горизонта.
Вика вдруг почувствовала себя плохо – опять подкатила тошнота и слабость, ноги стали ватными. Она зашла в вестибюль, где охранник, с которым она здоровалась дважды в день, проверил у нее карточку гостя и попросил пройти через металлоискатель. Спорить бесполезно, проще согласиться.
В номере было душно. Кондиционер работал «через не могу». Вика открыла пошире окно и выглянула наружу – на набережной гуляли люди. Из громкоговорителя доносился очередной бравурный марш. Вика взяла мобильный телефон и набрала номер.
– Бабуль, это я, ты как там?
– Ты за этим позвонила? – спросила бабуля.
– Мне плохо что-то, – призналась Вика.
– Я знаю. Не нужно было тебе туда ехать. Потерпи, Викуля. Скоро вернешься домой. Я тебя жду.
Вика давно знала, что ей проще разговаривать с бабулей именно по телефону. Слушать ее завораживающий ласковый голос, слышать, как она щелкает зажигалкой, прикуривая сигарету, или отставляет кастрюлю с плиты. Этой магией телефонных разговоров она очень дорожила и боялась ее разрушить. Когда она приезжала к бабуле в гости, никаких разговоров не получалось. Они или сидели молча, или обсуждали погоду и незначительные новости. А по телефону, не видя друг друга, могли говорить обо всем. Точнее, бабуле даже не нужно было ничего рассказывать – она все чувствовала заранее и отвечала на Викины вопросы прежде, чем та успевала их задать.
– Бабуль, а что там у вас с дедушкой произошло? – спросила Вика.
– Зачем тебе это сейчас? Ничего особенно не произошло. Обычная жизнь, вот что произошло. Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. Я чувствую, что-то случилось. Но не хочешь, не рассказывай.
– Не хочу. Нечего рассказывать.
В этот момент у Вики в номере зазвонил телефон.
– Бабуль, я тебе перезвоню, ладно? Целую.
Вика подняла трубку и услышала голос женщины с регистрации.
– Вас тут ждут, – сказала женщина.
– Кто?
– Мужчина. Просил, чтобы вы спустились. В баре сидит.
– Какой мужчина? У меня здесь нет знакомых.
Но администратор уже положила трубку. Вика нехотя встала с кровати и спустилась на лифте вниз.
За столиком в баре сидел только один мужчина – пожилой, в строгом костюме. Перед ним стояла бутылка воды. Вика нерешительно подошла к нему и спросила:
– Простите, вы меня ждете?
– Виктория? – переспросил мужчина.
– Да.
– Внучка Петра?
– Да.
– Зачем вы приезжали и спрашивали про меня? Что вам нужно?
– Я про вас не спрашивала.
– Мне звонили по вашей просьбе. Зачем? Что вы хотите?
– Я никого не просила. Мне ничего не нужно. Приехала на могилу к деду. Найти. Вот и все. А вы кто?
– Захаров Дмитрий Иванович.
– Вы друг моего дедушки? Про вас говорила женщина с кладбища!
– Лариса? Так и знал, что это она. Язык без костей!
– Да, бабуля тоже говорила про какую-то Ларису! А кто она? Расскажите. Понимаете, я дедушку совсем не помню. Просто хотела узнать, каким он был человеком.
– Интересно, почему вы не знаете о своем деде? – Мужчина был явно раздражен.
Вике он совсем не понравился. Неприятный, злой.
– Просто бабуля не любит вспоминать прошлое. А дедушка давно умер. Бабуля хотела приехать на его могилу, но она уже в возрасте, ей тяжело.
Дмитрий Иванович хмыкнул.
– Зачем вы приехали? – спросил он строго.
– Я же вам сказала – на могилу к деду. Вы можете мне что-нибудь рассказать? Вы ведь учились вместе и работали. Так сказала женщина, которая была на кладбище.
– Много лет прошло. Мы никогда не дружили. Просто были знакомы. У нас в поселке все друг друга знают. Ничего я вам рассказать не могу. Не помню.
– А бабуля? Вы знали мою бабушку?
– Видел. Красивая женщина.
– Да… – кивнула Вика, понимая, что больше ничего не услышит. И у этого Захарова случился внезапный приступ амнезии.
Дмитрий Иванович едва заметно пожал плечами – мол, а что еще ты ожидала услышать?
Вика разглядывала этого человека, сидящего напротив, и пыталась угадать, что он вспоминает, о чем думает, какие отношения связывали его с ее покойным дедом и что он так тщательно скрывает. Неужели он ровесник ее дедушки?
Здесь, в этом городе, возраст людей никогда нельзя было угадать. Это Вика заметила еще по регистраторше, которую поначалу приняла за женщину лет сорока, но позже, увидев ее под березой с сигаретой, решила, что она совсем еще молодая. Здесь еще молодые женщины выглядели значительно старше своих лет, но потом как будто замораживались, и время было над ними не властно. Годы шли, а они не менялись. И любой из них можно было дать и сорок, и пятьдесят, и семьдесят. А мужчины седели уже после тридцати.
Дмитрий Иванович, наверное, в молодости был привлекательным мужчиной. Его внешность портила раскроенная надвое верхняя губа с огромным шрамом, который не скрывали даже усы, отпущенные явно специально. По поведению, манере речи можно было сказать, что Дмитрий Иванович пользовался уважением и привык даже к некоторому почитанию. Во всяком случае, на мир он смотрел снисходительно, свысока, а Вика вызывала у него скорее чувство досады – она доставила ему беспокойство, так ненужное и излишнее в его годы. Чувствовалось, что он привык командовать и ждал, что каждое его слово будет воспринято как приказ. Но было еще что-то, чего Вика не могла объяснить словами. То ли страх, который Захаров рассчитывал увидеть в ее глазах, то ли беспрекословное повиновение ему.
– Вы из-за меня сюда приехали? – спросила Вика и сразу же поняла, что вопрос бестактен.
– Нет, у меня дела были в городе, – ответил Дмитрий Иванович резко. – Всего хорошего. И больше я прошу вас меня не беспокоить. И не нужно подсылать ко мне людей.
