— Алло? Говорите.
Никто не ответил, не проронил ни звука.
— Алло? Кто это?
Глава 24
На рассвете недалеко от острова встал на якорь круизный лайнер. Все утро туда-сюда сновали бело-оранжевые лодчонки, перевозя туристов на причал напротив гостиницы «Стикин». Дженна шла мимо ряда лотков, с которых дети продавали гранатовые кристаллы и вяленую лососину. Направлялась она к пристани.
Эдди уже был там, встречал ребят с рыболовного судна. Обычно оно вставало на прикол в Чигнике, но вот заглянуло на пару недель в порт Врангеля, до следующего похода за палтусом. Эдди, как мог, помогал коллегам с «Сапфировой луны» (судно оказалось меньше, чем Дженна себе представляла). Рыбаки сидели на палубе, попивая пивко; они сняли рубашки, и Дженна увидела пропеченные на солнце до красно-кирпичного оттенка торсы.
Подойдя, она махнула рукой и поздоровалась.
Эдди вскочил на ноги и помог Дженне взойти на борт. Остальные ребята тут же оживились и по очереди представились: Марк, Чак, Джоель, Рольф, Джейми. Последний — самый молодой в команде — единственный поспешил натянуть майку. Прочие даже не думали стесняться волосатых «трудовых мозолей».
— Пивка? — предложил один из них.
— Нет, спасибо.
Ребята потеснились, а Эдди, сдвинув в сторону пузатый полиэтиленовый пакет, предложил Дженне присесть. Дженна приглашение приняла.
— Нашелся Оскар?
Дженна покачала головой:
— Нет. Где я только его не искала. Надеюсь, шериф его не пристрелил.
— Пальнуть по собачке он мог, — высказался один из рыбаков. — Но убить — это вряд ли. Наш шериф берет в руки пушку, закрывает глаза и молится: не дай боже прострелить себе ногу!
Все дружно рассмеялись.
— Есть захочет — вернется, — заверил Дженну Эдди. Потом указал на пакет: — А не захочет, нам же больше достанется. Это щечки палтуса.
— Щечки палтуса на ужин? — спросила Дженна. Сочное рыбье мясо, поджаренное в масле, с вином. М-м-м!
Эдди кивнул.
— Марк приберег несколько фунтов отборной рыбки для команды.
Марк — здоровенный мужик с буйной рыжей бородой — широко улыбнулся и, откинувшись назад, погладил себя по груди.
— О ребятах надо заботиться. Одну рыбку себе берем, две — другим продаем, — объяснил он, показав на пальцах, как делит добычу. — Черт, свежая рыба так хороша. Мы пару штук прямо там, в море, и слопали.
— Сырую рыбу ели? — спросила Дженна.
— Ну да. Сырая рыба — самое то. Верно, Рольф?
Рольф улыбнулся еще шире, чем Марк. Он кивнул, посасывая небольшой косячок.
Дженна оглядела белое судно: старое, оно пропахло машинным маслом и водорослями, а палуба давно уже превратилась в настоящий каток, до того ее отполировали время и непогода. Несмотря на древний возраст, «Сапфировая луна» производила впечатление удобного и надежного корабля. Родные дяди часто рассказывали Дженне рыбацкие байки, как опасно в открытом море, как легко человек может выпасть за борт. Впрочем, глядя на приятелей Эдди, она понимала: эти-то люди даже в отпуске на берег сходить не желают. Корабль для них — уже не просто второй дом. Это их дом и мать.
— Что у тебя с ногами? — спросил Джейми, парень в майке. Дженна сама не заметила, как сильно расчесала исцарапанные голени.
— Гуляла по лесу, заблудилась, испугалась. Думала, за мной гонятся, и побежала. Прямо через репейник.
— Шаги за спиной слышала? — спросил другой рыбак.
Дженна только улыбнулась и простодушно кивнула:
— Я же городская. В лесных звуках не разбираюсь.
— Так всегда бывает. Забрел один в лес и тут же шаги слышишь.
Все согласно закивали.
— Может, это даже куштака, — предположил Рольф, докуривший косяк. (Тлеющий кончик практически касался губ рыбака.) Он сидел на ящике с инструментами, прислонившись к лебедке. Рольф так сильно сощурился на солнце, что глаз не было видно. На колене согнутой ноги он примостил баночку пива; вторую ногу вытянул. Из мокрой джинсовой штанины торчала большая жилистая ступня.
— Куштака? — переспросила Дженна.
Изогнув брови, Рольф выбросил бычок за борт.
— От упырьков и приведешек, от длинноногих людоешек, что страх вселяют по ночам, Господь, спаси!
Из стоявшего рядом переносного холодильника Рольф вынул баночку пива. Открыл ее, окатив пенной струей Марка, — капитан только расхохотался.
— Что еще за куштака? — переспросила Дженна. Она ждала, что рыбаки подтвердят рассказ странной старухи. Легенду, которая обошлась ей в пять долларов.
— Это старый индейский миф, — ответил Рольф. — Куштака — они как вервольфы.
— То есть? Кто же они самом деле?
— Полулюди-полувыдры, обращаются кем захотят. Никогда не ходи в лесу за незнакомцами. Вдруг это куштака пришел по твою душу?
Понятно, издеваются. Полулюди-полувыдры… Незнакомцы в лесу, шаги за спиной, оборотни… Славненько. Старуха, рыбаки, торчок из лесу — все они сговорились. Смерти ее хотят.
— Рольф, мужик, хватит уже. Запугаешь барышню. — Эдди приобнял Дженну.
Рольф равнодушно пожал плечами и сунул в рот новый косяк.
— А что я? Я, — он прикурил от зажигалки, — просто предупреждаю: если ты один в лесу и слышишь шаги за спиной, то берегись куштака. Не дай себя увести, вот и все.
— Нет никаких куштака, мужик, — хмыкнул Эдди. — Я сто раз в лесу терялся и никого не видел. Это все враки, страшилки.
— Серьезно, что ли? Скажи это Уити Йоргенсону.
— Кто такой Уити Йоргенсон? — спросила Дженна.
— Ты ведь помнишь Уити, да, Эдди? У его отца, Нильса Йоргенсона, была землица, недалеко от Института. Старик Нильс на ней молочных коров разводил. Так вот, его куштака забрали.
Эдди застонал и присел на ограждение.
— Рольф, ты со своими байками…
— Ладно, больше ни слова от меня не услышите.
— Нет-нет, расскажи подробнее, — возразила Дженна.
— Ну, — откашлялся Рольф. — Раз Дженна просит, ей расскажу. Уговор: Эдди пусть не встревает и потом не обижается.
— Рассказывай уже, — отмахнулся Эдди.
— Ладно, — ответил Рольф, — раз уж так просите. — Он оглядел собравшихся на палубе. — Дело было так. Старик Нильс Йоргенсон разводил коров, продавал молоко в городе. Жил недалеко от Института с женой и Уити, который тогда еще пешком под стол бегал. Ты видела Институт?
Дженна покачала головой.
— Это старая школа для индейцев, в паре миль от города. В общем, жили Йоргенсоны на ферме без света и прочих удобств. Как-то утром отправился старик Йоргенсон в хлев, глядь, а двух коровок-то не хватает. На их месте только лужи крови и остались.
