В основном это были массовые танцы на пляжах, в торговых центрах – вдруг человек двадцать-тридцать начинали слаженно и синхронно двигаться, иногда даже без музыки, посреди хаотичного мира. И это зрелище было впечатляющим, слегка пугающим; некоторые посторонние люди и пугались, даже падали со стульев, шезлонгов… Вроде бы каждый сам по себе бродит по магазину или дремлет на песочке, но вот по какому-то знаку происходит превращение в единое целое…
Был и действительно страшный флэшмоб: тротуар оживленной улицы, и неожиданно, волной, словно от какого-то ядовитого газа, несколько десятков человек падают. И лежат. И что самое удивительное, да и страшное, – обычные прохожие почти не обращают на это внимания, продолжают идти по своим делам. Перешагивают через неподвижные тела, морщатся от того, что скорость их движения замедлилась… Может быть, конечно, прохожие видят камеры, может, лежащие неубедительно играют потерявших сознание, поэтому не пытаются оказать первую помощь, узнать, что случилось… Да нет, вроде бы все реалистично. И даже инстинкт самосохранения не срабатывает, чтобы нос зажать, побежать. Нет, люди упорно идут туда, куда им нужно… Неужели так может произойти и на самом деле, когда из какой-нибудь трубы вырвется столб ядовитого газа и люди, оказавшиеся в эпицентре, попа́дают? Тоже не станут помогать?.. Даже внезапно начинающие танцевать вызывают большее недоумение, чем валящиеся на асфальт.
Даша выбрала и самый добрый флэшмоб – «Подними бутылку». То есть не то чтобы прямо добрый, а… как там?.. полезный.
В торговом центре собираются человек пятьдесят ребят и девушек. Одни садятся в кафе на этаже, другие стоят около стен, у перил. Делают вид, что общаются, по двое-трое, что все не вместе, а так, случайно здесь. На пол, в двух шагах от урны, кладут большую пластиковую бутылку. Люди проходят мимо, замечают, конечно, бутылку, но никто не убирает. В лучшем случае отпинывают ближе к урне. И вот один юноша все-таки нагибается, поднимает и кладет в урну… Все начинают аплодировать, дарят букет, благодарят… Юноша смущен, но и, кажется, рад такому вниманию. И хочется тоже оказаться на его месте, тоже поднять бутылку, и чтобы это оценили…
Звонит телефон.
– Даш, телефон! – кричит Настя.
– Я слышу!
Это опять мама.
– Ну, как у вас?
– У нас всё нормально, – говорит Даша. – А у вас?
– Тоже. Скоро приедем. Ты там на кухне приберись, достань из холодильника огурцы, еще что есть. Мы с дядей Сережей приедем.
– Ок.
– Это мама? – голос Насти. – Скажи, чтобы сок купила.
– Купите, пожалуйста, сок. Настя просила.
– Да-да, хорошо… Кухню приведи в божеский вид…
Даша моет посуду, выкладывает на стол колбасу, соленые огурцы в целлофановом мешочке, сыр, сливочное масло…
– О, отрежь мне колбаски, – тут как тут Настя.
Даша молча отрезает и идет к себе.
– А хлеб?! Я бутерброд хочу.
«А сама не можешь?» – тянет спросить. Но Насте еще рано с ножом. Мама недавно увидела, что она пытается что-то резать, ругалась…
Времени половина шестого, а почти темно, и уже ничего не хочется. Позвонить родителям, чтобы открыли дверь сами, и лечь… Но уснуть вряд ли получится – тех минут дремы днем хватило для еще долгого вялого бодрствования… Да, блин, надо на пианино позаниматься. Хоть чуть-чуть. Мама спросит, и ответ Насти выдаст, что не занимались – обманывать Настя не умеет. Правда, за одним исключением – кто начал ссору. Докапывается обычно Настя, потом начинает реветь, и шишки валятся на Дашу…
Садится за инструмент; Настя доедает бутерброд, смотрит телевизор. У Спайнч Боба отрываются ноги, руки, выскакивают глаза…
– Давай на пианино играть, – говорит Даша.
– Ну тут же мультик.
– Они постоянно идут. Садись… Сейчас родители придут, мама будет ругаться.
Настя запихивает в рот остатки батона, забирается на стул.
– Так, спину держи, как учили. Сыграй сначала «На катке» и остальное, что разучили, а потом немного сольфеджио поучим…
Занятие, конечно, закончилось Настиными слезами – Даша, типа, резко ей говорила… Но к приходу родителей и дяди Сережи, слава богу, успокоилась.
Папа был заметно выпившим, а дядя Сережа – непонятно. Лицо загадочное, правая бровь приподнята. Церемонно поздоровался с Дашей, Настей. Протянул по шоколадке «Альпен гольд».
– Раздевайся, проходи, – буркнул папа, стягивая сапоги с меховой подкладкой.
– О, пап! – воскликнула Настя, – у тебя новая обувь?!
– Ну, зима же… зимняя обувь… Проходи, Серег, не жмись.
– Да я не жмусь. На крестницу вот смотрю, на Дарью. Растут… под враждебные вихри.
Потом сидели на кухне, ели пельмени, курицу-гриль (купили возле дома в ларьке). Взрослые возбужденно обсуждали сегодняшнее шествие и вообще политику. Радость, что собралось много людей, тут же сменялась грустью, что ничего это не изменит.
– Успокаиваем так свою совесть, – говорил дядя Сережа. – А Васька слушает да ест.
– Россию ест, – подхватывал папа, – Россию.
Даша спросила:
– Пап, а вы что, с этими… ну, с анархистами шли?
– И с ними, и так… А ты откуда знаешь?
– Видела вас в трансляции.
– Да? – вздрогнула мама. – Где трансляция?
– Ну, потом покажу… А почему вы с анархистами?
– Ваш папа – давний либертарианец, – усмехнулся дядя Сережа.
– Не надо, – папа, наоборот, поморщился, – я против определенных меньшинств, которые хотят стать большинством. Даже лозунг придумал на случай гей-парада: «Педерастия – опасней героина».
– Роман, – сверкнула мама глазами, – можно это не при детях?
– Но я поддерживаю принцип «Честных выборов не бывает». И действительно разделяю идеи анархистов. Но, к сожалению, на нынешнем этапе развития цивилизации анархия невозможна.
– Мы и с националистами прошли, – добавила мама, – дядю Севу там встретили.
Дядя Сережа налил себе пива:
– Какая разница, где идти? Главное, что много тысяч пришли в одно место и прошли. Мирно прошли. А если бы вместо Болотной хлынули на Манежку…
– Это надо было десятого декабря делать, – перебил папа. – Теперь – поздно.
– Н-да… Теперь нужно изобретать, что делать в будущем. – Голос дяди Сережи потерял свою обычную бодрость, басок превратился в мягкий и жалующийся полушепот. – Иногда убеждаю себя, что мое дело – писать. Моя миссия… А всё внутри сопротивляется. Глянешь новости, и прямо подбрасывает – надо бежать, спасать, что-то делать… Это как врача «Скорой помощи» заставлять заниматься научными исследованиями…
– Меня тоже, – сказала мама, – всё чаще трясет. Ведь захватила власть настоящая банда, неприкрытая, и теперь просто грабит страну. Да нет, не просто! Еще и глумится. И мы терпеть должны?..
