Начальник пощелкал мышкой, видимо, доделывая срочное дело, затем поморгал устало, перевел взгляд на Андрея. И спросил неожиданно участливо, почти по-отцовски, хотя был старше от силы лет на пять:
– Что с вами происходит, Андрей Сергеевич? Что случилось?
В первый момент Андрей хотел изобразить изумление, дернуть плечами, скривить губы. Но понял – это только усугубит… Он мыкнул, показывая, что ищет слова и, уже поняв, что ответит правду, стал краснеть. От ушей пошла щиплющая волна жара. Скулы, щеки, нос, и вот волна добралась до глаз, они зацарапались. И Андрей, боясь этой красноты и слез больше неловкости за свое детское признание, ответил:
– Такое… Да вот… влюбился, кажется.
– Да? – Начальник сочувствующе, совсем не иронично, вздохнул, посмотрел в экран монитора, но посмотрел уже не делово, а машинально, невидяще. – И что она?
– Что? – не понял Андрей.
– Как она относится к этому? К вашему чувству? Знает?
– Она? Знает, да. У нас всё хорошо… Но, – спохватился Андрей, – мы недавно совсем познакомились, в пятницу. Поэтому…
– Я-асненько… А я сижу и гадаю, что это с вами. Думал, несчастье в семье… Вчера вы по этой причине отпросились на полчаса раньше?
– М-м… Да.
Начальник отдела грустно покачал головой.
– Видите, а говорили, голова болит. – Голос его стал суше. – Ясно-ясно.
– Нет, это правда! Правда… И голова болит, и вообще… ну…
– Всё из рук валится? – подсказал начальник.
– Да. Понимаете, такое какое-то состояние… – Он чувствовал: в его интересах сейчас говорить и говорить, всё объяснить, доказать, что не виноват, что это как болезнь. – Не могу сосредоточиться, цифры в голове не держатся… Даже не о ней думаю… конкретно не о ней, а понимаете… Никогда такого не было. И так бы вот… м-м… н-ну… – Побоялся признаться в самом главном, снова страдальчески промычал-простонал.
– Хочется бросить все? Так? Встать и бежать?
– Н-ну, почти… Почти так.
– Это бывает. Бывает. И для многих печально заканчивается.
– Я понимаю.
Помолчали. Андрей смотрел на старомодный стакан для карандашей – под стеклом пестрая бумажка с Эйфелевой башней; рядом со стаканом картонная рамка на ножке. В рамке, Андрей знал, как-то раз заглянул, фотография семьи начальника – он сам, его супруга, полноватая, веселая, кажется, домовитая, и сын лет двенадцати. Еще собака, далматинец. Все улыбаются.
– Что ж, Андрей Сергеевич, – начальник потянулся в кресле, еще раз сочувствующе вздохнул, – делать нечего: в отпуске вы были недавно, отгулы дать не могу. Ни дня, к сожалению. Сами понимаете – только учебный год начался, пора горячая. Канцелярия ваша нарасхват. А вы, – он кивнул на монитор, – всего две операции провели за сегодня. Правильно?
– Да…
– Вот-вот. Поэтому, Андрей Сергеевич, могу посоветовать только одно – не делайте, пожалуйста, глупостей. Соберите волю в кулак и, как говорится, терпите. Впереди выходные, о них мечтайте… – Он кашлянул. – Если так можно выразиться… Гм… Там оторветесь. – И как-то, как мужчина мужчине, начальник подмигнул Андрею, и в то же время Андрей ощутил себя прыщавым подростком, которому читают нотации. Опять зажгло лицо.
– Да у нас, – замямлил, – совсем еще… первые дни…
– Будет, всё будет отлично. Главное, повторяю, – сейчас, пожалуйста, глупостей не наделайте. Очень вас прошу. У вас, кстати сказать, отличные перспективы. В отделе управления намечается вакансия… – Начальник осекся, словно бы выдал секретную информацию. – В общем, Андрей Сергеевич… Да! – спохватился. – А она работает, ваша девушка?
– Работает. Почти в той же сфере…
– Ну вот видите, как хорошо! Пары, состоящие из коллег, по статистике, наиболее прочны.
– Интересно. Не знал.
После разговора стало намного лучше. Стыдновато, правда, но и стыд был какой-то хороший: еще в школе, классе в девятом, он однажды на перемене слишком разрезвился – скакал вместе с дружком по коридорам, кричал, подпрыгивал, стараясь задеть плафоны, и его остановил директор. Директор был чем-то похож на начальника их отдела. Или это сейчас так кажется… И не ругаясь, почти ласково, он объяснил, что Андрей уже взрослый юноша, прилично учится, у него такое лицо благородное, родители интеллигентные люди; наверняка его ждет успешное будущее. Зачем же себя позорить? И Андрей, тоже тогда покраснев, почувствовав слезы у глаз, извинился, и в тот момент точно действительно повзрослел, даже походка у него изменилась, движения. Голос стал чуть другим, мягче, но внушительней… С этим дружком он с тех пор старался общаться меньше, а потом тот ушел из школы, в какой-то техникум поступил, а Андрей закончил одиннадцатый класс, получил аттестат с двумя четверками (остальные – пятерки), без проблем поступил в институт…
Такое же чувство взросления он, кажется, пережил и сегодня – стыд и одновременно благодарность, что нашелся человек, который подсказал, слегка пристыдил, предостерег… Действительно, раскапризничался, довел себя чуть не до истерики. Но стоило услышать правильные слова – и всё вошло в норму. Любовь снова приятно скребла душу, а желание увидеться с той, которую полюбил, не тянуло вскочить, бросив дела, сломав себе жизнь, а скорее помогало лучше и скорее дела эти делать.
И остаток рабочего дня пролетел для Андрея быстро и незаметно. И пользы он успел принести фирме немало (и это зачтется ему, он знал, пойдет в плюс).
Ровно в восемнадцать часов тридцать минут начальник вышел из своего стеклянного кабинета, как всегда произнес:
– Спасибо, господа! До завтра!
Некоторые вскочили тут же, – значит, заранее выключили компьютеры, собрались и только ждали сигнала к окончанию рабочего дня, – ринулись за дверь, другие торопливо заканчивали операции; кто-то копался в сумке, девушки подкрашивались, молодые люди помахивали руками, делая нечто вроде разминки; довольно громко заговорили по телефону – теперь можно было не особо себя стеснять соблюдением тишины.
Андрей выключил компьютер, поднялся.
– Слушай, – окликнул сосед по рабочему месту; он был в куртке, в руке узкий черный портфельчик, – планы есть на вечер?
– В смысле?
– Может, пивка бы попили…
– Да нет, извини. Встреча важная. К тому же – я за рулем.
– Ну, машину оставить можно. – Сосед выжидающе смотрел на него; раза два-три они вместе неплохо проводили вечера после работы… – Как, созреваешь?
– К сожалению, не получится… Может быть, на выходных…
– Ладно. Давай тогда!
– Счастливо…
Андрей сполоснул свою кружку для кофе, прибрался на столе. Кивнул на прощанье начальнику отдела, получил ответный кивок и вышел.
Площадь перед небоскребиком днем превращалась в огромный паркинг. Почти каждый служащий имел автомобиль, а до метро было приличное расстояние. И одно время из-за парковочных мест случались ссоры, чуть ли не потасовки, да и без них приходилось потрепать нервы, время тратить, выискивая в рядах машин свободную щель. Это приводило и к опозданиям…
