– Я здесь ни при чем, – быстро сказал я. – Все, счастливо оставаться.
Потом часа два сидел на диване в столовой. Думал, что делать. В конце концов решил спрятаться в квартире, запасшись едой, алкоголем…
Съездил в «Пятерочку». Выбирал продукты долго и тщательно, будто от того, куплю ли еще одну пачку риса или гречки, «Монастырских» пельменей или «Богатырских», зависит мое спасение… Наконец загрузил «Селику», отвез домой. Забил до отказа холодильник, тумбочки. Осмотрел разрезанную стальную дверь в тамбуре. Да, ее так просто не починить. И не к кому претензии предъявлять: новоиспеченная хозяйка-соседка быстро сдала квартиру и перестала здесь появляться…
Что ж, будь что будет. Запер на оба замка хлипкую советскую дверь в квартиру. Придвинул к ней обувную полку, – наверно, чтоб себе показать, что проход заблокирован.
Снова сидел на диване. Старался понять, правильно ли поступаю. Решил, что правильно. Если что, буду защищать свое жилище, подниму шум…
Взял мобильный, нашел номер Ольги.
– Да, – почти сразу ее голос.
– Привет, – сказал я так замогильно, что сам испугался.
– Здравствуй. Как твои дела?
Отличный вопрос после того, что сама же наговорила мне утром!
– Да так… – Решив ей позвонить, я не знал совершенно, что буду говорить, а тут вдруг понес деловитым голосом, деловитым, но и расстроенным: – Знаешь, мне поступило только что предложение. Одна компания приглашает к себе в пиар-службу. Неплохая зарплата. До трех тысяч долларов в месяц.
– Да, хорошо, – как мне показалось, с готовностью поддержала Ольга. – Ты, надеюсь, согласился?
– Согласился… Только… вот что… Эта компания в Омске находится. Ну и… туда нужно ехать… срочно… Купил уже электронный билет, вечером вылетаю. Необходимо успеть до Нового года в курс дела войти… В общем, вот так вот получилось.
Она наверняка не поверила – какая-то спешка нечеловеческая, – но меня это уже мало беспокоило. Главное, соблюдены формальные приличия.
Конечно, жалко было терять такую девушку. Лучшую из тех, что встречал. Хотя… Нет, действительно лучшую… А с другой стороны, погибнуть где-нибудь в подворотне, или быть изувеченным, или замерзнуть в сугробе с проломленным черепом… Пусть все уляжется, и тогда, может, получится снова завязать с ней отношения. Восстановить… Да, буду на это надеяться… И никакой здесь трусости, что я вот так… Это не трусость – спасать свою жизнь…
Последней позвонил матери. Сказал, что уезжаю на рождественские каникулы в Египет.
– Если вдруг не позвоню в Новый год, не волнуйся, – предупредил, – там может телефон не ловить.
– Хорошо отдохнуть, – почти враждебно пожелала мать, но затем все же спросила: – Сюда не собираешься?
– Может быть, в феврале.
– Приезжай. Здоровье лучше, но тяжело… Недавно Максима встретила на улице. Пьяный, заросший, прямо настоящий бомж. Стал что-то мне говорить, но я не поняла ничего. Про какую-то Лену, что она не любит… Говорит и плачет, и слезы из глаз выкатываются огромные, я никогда таких не видела… Ох, а такой юноша был…
Я перебил ее, сказал, что Максим сам во всем виноват, и кое-как попрощался.
Снова долго сидел в тишине. Мыслей уже не было, я просто ждал. Не знаю даже, чего именно… Ничего не происходило. Единственное, за окном стало темнеть…
Я отключил сотовый, а потом вынул и сим-карту. Выдернул из розетки вилку городского. Задернул шторы на окнах. Прошел по комнатам и впервые услышал, как громко стучат тапки по ламинату. Набросал на пол покрывала, одеяла, старые джинсы.
Наступила ночь. Я разделся и лег. Конечно, уснуть не получалось. На автомате включил телевизор и тут же погасил – свет от него могли увидеть с улицы. А я ведь уже скрывался.
Пить не хотелось, точнее – страшно было глотать алкоголь в таком состоянии. Неизвестно, что я могу устроить пьяный… Выдумывал, чем бы заняться. Не только сейчас, но и в ближайшие дни, недели.
Взял плеер, засунул в уши «таблетки», включил наугад. Оказалось – песня «Плохой приметы» про Москву. Прикольная, вообще-то…
Есть где заработать,
Есть где отдохнуть,
Есть, кому впендюрить,
Есть, кого вальнуть…
Всех ты принимаешь,
Всем ты дорога,
Всех ты переваришь,
Мачеха Москва…
Сейчас от этих слов стало не по себе. Нажал «off», выдернул «таблетки», бросил плеер на диван… Вспомнил, что Свечин хочет описать мою историю… А почему бы самому не попробовать? Когда-то я писал рассказы и эссе. Получалось относительно неплохо.
В самый укромный угол квартиры – между двумя комнатами – я притащил стол, стул. Поставил ноутбук. Включил. Выпил рюмку водки. Создал файл «Моя история». Несколько раз перечитал эти два слова. Пресновато, банально. Переименовал в «Информацию».
Выпил еще рюмку. Открыл файл. Довольно долго смотрел на белое пространство виртуального листа, на мигающий курсор. В мозгу вспыхивали десятки эпизодиков из последних четырех лет. Вспыхивали и гасли. Не то, не то… Один из эпизодиков вспыхнул ярче других, его свет задержался. Тот момент, когда я расслабленно развалился перед телевизором, умиротворенный, всем довольный. Нет, не довольный, а какой-то успокоившийся: есть жена, вот-вот соберется сумма на ипотеку; вот так и будет течь жизнь… И тут Натальин мобильник пиликнул, объявив о приходе эсэмэски. Я от нечего делать взял его и открыл. И произошло как в каком-нибудь анекдоте. Как в каком-нибудь неостроумном, примитивном, бородатом анекдоте. Но это был не анекдот, а реальность…
Мне понравилось сочетание слов: «Произошло как в каком-нибудь анекдоте», – и я набрал его. А дальше слова полились, полились и в итоге стали таким вот огромным текстом. Что получилось, что это – определить не берусь. Скорее всего, действительно информация. Информация о том, что со мной произошло.
