Загляните мне в глаза и увидьте пустоту,
И увидьте, как всегда, пожелтевшую листву.
А пока я буду спать, заберите мои сны
Да отбросьте далеко за летящие огни.
Впереди не поздно никогда-а!
Второй куплет, не побоюсь этого слова, – еще хуже.
Следующая композиция в подобном роде. Третью играть не стали, ждали нашего мнения. Юрка критически пожевал губы, произнес умным голосом:
– Мда, пока что в музыкальном плане сильно попахивает поздним «Гробом», тексты откровенно слабы, но, – обнадежил, – в целом…
– И слишком умно, ребята! – перебиваю. – Слишком умно! Давайте, мы щас вам зарубим вещь. Панк – это, в первую очередь, простота, доступность, примитивизм в лучшем смысле этого слова! Вспомните «Секс пистолз»: «Я – анархист! Я – антихрист! Я не знаю, что я хочу!..» А у вас: «Впереди не поздно никогда!» Это уже сложняки. Вот, например, одна из наших наиболее сложных и умных вещей.
И я взял бас, Юрка – акустику, Серега установил перед собой барабаны (оба они вообще-то не играют в «Гаме», но чувствуют ритм, знают, как правильно). Я задал стремительный темп, Серега замолотил кулаками в альты, Юрка встрял гитарой. Подражая детской считалочке, только раз в тридцать быстрее, я начал:
Телевизор, радио,
Ваучер, инфляция,
Холдинг, корпорация,
Бонусы и акции.
МММ, маркетинг,
Мафия, газета,
Человек и право,
Вывоз, предоплата.
Экономический ликбез.
Экономический ликбез.
Биржа, МПО,
Ценная бумага,
Потребитель, производитель,
Ре-кламо-да-тель.
Кататоник, шизофреник,
Параноик, аналитик,
Забастовка, бартер, прибыль,
Дед и баба, быль и небыль.
Экономический ликбез.
Экономический ликбе-ез!
А потом пошло – то «Мертвые» исполняют песню, то мы отвечаем своей. Возникают споры, гремят бурные одобрения, если вещь цепанула, всякие обиды, примирения… Время летит, бутылки пустеют.
– Ох, ни фига себе! – взглянул на часы барабанщик Андрей. – Десятый час!
– Влетит от предов, нажрался – звиздец, – признался Саня Чекачев, и он действительно вроде не пил особо, а на ногах еле держится.
– Надо катить скорей.
«Мертвые» торопливо выкуривают по сигаретке, забирают бас, одеваются. Прощаются и уходят.
В бутылке осталось водки как раз на три рюмки. Молча выпили. Сидим.
– Неплохие ребята.
– Угу.
– Макс, кажется, серьезно встрял в панк, молодой только еще…
– Да таким – самый раз.
– Может, получится…
– А-ай, как и у нас. Два раза в год сыгранем на фесте, а остальное время бухаем да мечтаем…
– Хрен знает.
Настроение вновь падает. Вот если б пили втроем, без особого возбуждения, от которого алкоголь только испаряется, как кипящая вода, сейчас бы уже попадали. Теперь же хочется еще. Еще бы совсем немножко, чтобы точку поставить… Юрка взял гитару, заиграл грустно и медленно алябьевского «Соловья», я лирически произносил в нужных местах: «А. А.» Серега погрузился в глубокие размышления, даже голову обхватил руками…
Глава шестнадцатая
Несчастный счастливый муж
Не знаю, не скажу, до чего бы мы досиделись в таком состоянии. Скорее всего, просто расползлись бы по спальным местам, мучаясь от неудовлетворенности, вздыхая об опустошенных и все же не давших забытья бутылках. Но судьба подарила нам Борьку, соседа, Светиного мужа, и его печаль и обиду, и его желанье напиться.
Борька работает в какой-то строительной фирме, строит дачи и коттеджи для новых русских людей, получает солидные бабки; Светке каждую осень покупает новую шубу, это у него такая традиция. Росту Борька небольшого, симпатичностью не выделяется и умом тоже. Простой рабочий парень. Светка ему изменяет чуть ли не каждый день; муж на строительство, а жена скорее звонить… У Борьки трехкомнатка, и он любит Светку настоящей любовью. И когда измена жены явно бросается в глаза, Борька приходит сюда и предлагает:
– Ребя, давайте до чертиков!
И вот я бегу к ближайшему ларьку за бутылками. Ночь. Желтые теплые окна смотрят на меня со всех сторон. Микрорайон. Где-то музыка громыхает, бродят какие-то люди, в контейнерах копаются бичи и собаки. Возле ларька алкаши считают рубли, а я гордо сунул в окошечко стотысячную бумажку, как бы нехотя принял сдачу. И бегу обратно с двумя «Аслановыми», пачкой «Примы» и банкой тушенки.
Сразу по полной рюмке, Борьке – стакан.
– Ну, за все хорошее, – бормотнул он традиционное и опрокинул стакан себе в рот. Задохнулся, прижал к носу рукав свитера. – У-ух!
– Борис, – заговорил чуть погодя Юра. – Ты, это самое, не переживай сильно, не стоит. Ты думаешь, ты несчастный, да? Скажи, несчастный?
– Херово мне, – вздохнул тот.
– Нет, Боря, ты – наоборот, ты очень счастливый человек, счастливый муж!
– Херню мелешь.
Юрка обиделся:
– Почему херню? Нет, давай вот разберемся, и я тебе все объясню, ты поймешь и успокоишься.
Выпили, закусили тушенкой, закурили. Юрка стал объяснять:
– Вот смотри. Вот у тебя есть жена, так. Она свободна, и ты свободен. Ты ее любишь, она тебя любит. Думаешь, если она там что-то такое, так и любви нет? Главное, Борис, она тебе не изменяет морально, а это!.. Люди же, они разные бывают, психика человека очень сложна. Светка же, может, после этой своей измены еще больше любит тебя. Может, для того и изменяет…
– Херню ты мелешь, ой херню…
Тут Серега встрял:
– Нет в тебе, Борь, философского начала! Простыми мерками привык ты мерить: любовь, дескать, – любовь, а измена – измена. Ты подойди глобально, м-м…
– Трансцендентно, – подсказал я.
– Вот именно – трансцендентно! Любовь – это явление трансцендентное, умом так просто не измерить…
Борька почесал голову, налил водки:
– Давай лучше… Херню все вы мелете.
Потом появилась Светка. Высокая стройная крашеная блондинка в спортивном костюме.
– Так, Борис, пошли домой!
Муж покосился на нее, буркнул:
– Не пойду.
– Двенадцатый час уже, пошли! Сейчас насосешься, а завтра на работу не поднять.
– Не пойду.
– Пошли быстро! Ну?
Юрка зашептал соседу в ухо:
