– Но эти твари отказались, – подхватил сир Друзо, – дворцовые крысы велели нам убираться, да еще пригрозили.
– Они не оставили нам выбора, – продолжил сир Бэррон. – Мы были вынуждены действовать!
– Но как вам удалось взять замок? – удивился сир Джам.
– Местный начальник стражи открыл восточные ворота, а его люди убрали гвардейскую охрану. Наше нападение оказалось для врага полной неожиданностью. Уцелевших гвардейцев мы заперли в казарме.
– А что насчет дознавателей?
– Мы поймали пятерых, но трое сбежали, включая эту мразь, Лиса. Но не стоит волноваться, мы их обязательно схватим и повесим. Эти гнусные пародии на рыцарей заслуживают только смерти!
– Поднять оружие на людей королевского двора… это измена, – заметил сир Джам.
– Сир, я рассчитывал, что вы как никто другой поймете нас! – возмутился Бэррон. – Эти королевские прихлебатели обвинили двух благородных герцогов в чудовищных преступлениях. Они заставили их сидеть в холодной камере без еды и воды, отобрали фамильные мечи и доспехи, сожгли знамена! Как вы можете говорить об измене?
– Возможно, раньше я посчитал бы вас мятежниками, – ответил сир Джам, – но сейчас я считаю вас настоящими слугами Нордении. И я с радостью к вам присоединюсь. Только знайте, господа рыцари, нас ждут тяжелые времена. Это не просто еще одно сражение или еще один поединок, это война. Мы можем многого лишиться: титулов, земель и жизней!
– Кому нужны титулы, если они больше ничего не значат? – раздался за спиной грозный голос.
Второй капитан обернулся. К ним приближался сир Зурос, теперь уже бывший правитель Пуно. Голова старого рыцаря была окровавлена, пальцы на правой руке перемотаны грязными тряпками, но лицо выражало решимость сражаться до конца. Сир Зурос встал в середине группы, поднял здоровую руку, и все глаза устремились на него.
– Я горд, – объявил он. – Такие молодые и такие отважные! С вами у Нордении есть надежда! Я провел много дней в темной камере. Это не лучшее место для рыцаря, но там у меня было время подумать, и я многое переосознал. Каким-то образом пустые, преходящие ценности заполнили мой разум, ослепив меня, направив на ложный путь. Но больше я не собираюсь оставаться глупцом. Нет измены там, где нет верности. Бросить своего командира – вот это измена, а бороться за его спасение – долг каждого сеньора!
Не успел он закончить, как все – и рыцари, и солдаты, разразились громкими криками. Даже побежденные воины из местного гарнизона скандировали:
– Да здравствует сир Тэм! Да здравствует сир Зурос! Да здравствует Буа! Да здравствует Пуно! Да здравствует Нордения!
Выкрики становились все громче, и для того, чтобы поговорить с сиром Бэрроном, сиру Джаму пришлось кричать прямо в ухо, по нескольку раз повторяя одни и те же слова:
– Где сир Тэм?
Сир Бэррон грустно покачал головой и ответил:
– Мы нашли его на самом нижнем уровне подземелья, он провел много дней взаперти. Боюсь, он долго не протянет. Наши лекари делают все, что можно.
– Я могу его видеть?
– Конечно. Он в повозке за воротами.
За большой аркой внешних ворот было так же людно и шумно, как и во дворе замка. Повсюду сновали солдаты и местные жители. Сир Джам пробрался сквозь толпу к большому фургону, что стоял у кромки дороги. Внутри, под атласным одеялом, лежал герцог Буа. Он был очень бледен, глубоко запавшие глаза пытались рассмотреть стоявших вокруг людей. Несколько раз взгляд герцога скользил по лицу сира Джама. Когда он наконец узнал второго капитана, лицо его озарила радость. Герцог пошевелил правой рукой. Сир Джам быстро взял ее в свою руку и склонился перед ложем.
– Мой верный слуга, – прошептал герцог, когда губы второго капитана прикоснулись к его костлявым пальцам.
Его прервал кашель, громкий и мучительный, и, чтобы остановить его, один из лекарей зажег благовония. Целебный дым наполнил фургон, и приступ кашля закончился.
– Боюсь, я уже не тот воин, каким был раньше, – прошептал сир Тэм.
– Ваша светлость, все будет хорошо. Несколько дней отдыха, и вы вернетесь в седло и поведете нас к победе…
– Мне понадобится много больше, чем несколько дней. Сказать по правде, не думаю, что в этот раз мне удастся проскочить мимо врат в страну Духов.
– Не говорите так, сир Тэм, не надо!
– Прошу, не печалься. Я прожил хорошую жизнь…
Новый приступ кашля отбросил герцога на подушку. Лекари кинулись к пациенту. Сира Джама оттолкнули в сторону. Какое-то время он стоял неподвижно, потом повернулся и поспешил обратно во двор, где мятежные солдаты грузили на повозки еду и оружие из местных хранилищ. На полпути второй капитан остановился и посмотрел на башню, из которой все еще вырывались языки пламени, потом повернулся и взглянул на город внизу. Руно тоже был охвачен пламенем. Толпа, чувствующая себя совершенно свободно в отсутствие стражи, грабила дома зажиточных горожан, склады, трактиры.
– Мама, почему их никто не останавливает? – послышался тонкий голосок.
Сир Джам обернулся. В паре шагов от него, прямо на мокрой траве сидел мальчик. Рядом была молодая женщина с младенцем на руках. Они смотрели на пожар и тряслись, то ли от холода, то ли от страха.
– А мы можем туда пойти? – спросил мальчик.
– Зачем? – всхлипнула женщина.
– Тот человек у стены сказал, что там можно достать еды.
– Нет, там сейчас только плохие люди. Когда приедут другие рыцари, они их обязательно накажут. Ты же не хочешь, чтобы нас наказали?
Мальчик поднялся с земли и вытянулся на цыпочки, чтобы получше разглядеть пылающий город.
«Вам лучше уйти отсюда, и побыстрее, – подумал сир Джам. – Когда прибудут королевские гвардейцы, они никого не пощадят».
Но вслух второй капитан ничего не сказал. Он уже ничего не мог сделать ни для этих людей, ни для себя. Теперь он был изменником, как и добрая половина буаских рыцарей. Гражданская война стала явью. Странным образом это печалило и радовало сира Джама одновременно.
Глава 26
Вдалеке от Руно и Сирона я готовился, как мог, к дерзкому предприятию. Я тренировался столько, сколько физически мог выдержать, разучивал новые приемы боя на мечах, учился использовать топоры, булавы и часами стрелял из лука. Даже по ночам, во сне, я пытался повторять приемы нападения и защиты. Время шло медленно, ожидание мучило, и потому, когда вечером двенадцатого дня слуга Ревора пригласил нас к хозяину, я побежал впереди всех. Элсон и Ревор ждали в кабинете. Одна-единственная свеча освещала лишь часть комнаты. Мудрец сидел в кресле у окна. Элсон стоял рядом. Оба выглядели серьезными и сосредоточенными. Южанин бросил на нас испытующий взгляд и спросил своим обычным уверенным тоном:
– Ну что, готовы, парни?
