— Позволь нам показать тебе кое-что! — затараторил Уилл. — Нечто удивительное, нечто настолько потрясающее… что тебе придется нам поверить.
Пилот замешкался, поневоле заинтересовавшись. Дома он, мальчиком, любил ходить на представления вместе со своим отцом.
— Тебе понравится, — уверял Уилл. — Обещаю.
— У вас есть тридцать секунд.
Уилл повернулся и крикнул:
— Собаки Батана, летите!
Несколько мгновений ничего не происходило. Корделия взволнованно посмотрела на Уилла. Ох. Неужели это сработает? А что, если собаки спят или все еще обижены на Уилла?
Но они появились и взмыли над холмом. Широко развернув крылья, собаки парили в небе, как Рудольф
[38]
и остальные северные олени, даже еще лучше.
Глаза пилота буквально вылезли из орбит, он раскрыл рот от удивления. Уилл повернулся к нему:
— Теперь веришь?
Изумленный пилот молча кивнул.
— Хочешь увидеть больше? — спросил его Уилл.
Пилот улыбался, как ребенок, который впервые увидел фокус. Уилл обернулся к собакам:
— Покажите нашему приятелю, на что вы способны!
— Погоди-ка, — вдруг насторожился пилот. — Почему ты теперь говоришь, как британец?
Уилл и Корделия переглянулись. Недолго думая, Корделия заговорила с превосходным британским акцентом:
— Это часть нашего представления, приятель. Во время выступления мы изображаем британцев.
Пилот хотел спросить, почему у Джимми Хоббса девчачий голос, но тут его отвлек Уилл:
— Летите, парни!
Собаки поднялись еще выше в небо. Пилот с изумлением наблюдал за воздушным представлением. Они кувыркались в воздухе, делали мертвую петлю, пикировали. Когда за секунду до столкновения с землей, они устремились обратно вверх, пилот засунул за пояс пистолет и захлопал.
Уилл толкнул локтем Корделию. Ребята осторожно подкрались к самолету и забрались в кабину Мустанга Р-51. Уилл завел мотор. Пилот быстро обернулся.
— Эй! Что это вы там делаете?!
Но самолет уже набирал скорость, угрожая задавить его. Летчик кинулся в сторону, и самолет оторвался от земли. Пилот вскочил на ноги и принялся палить в воздух, но было уже поздно. Самолет скрылся за облаками, а следом за ним полетели собаки.
64
Где-то в Гималайских горах Элеонора отчаянно спорила с Вангчуком.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «это все, что есть»? — допрашивала она.
Тот пожал плечами. Вместе с еще одним монахом и Феликсом они стояли посреди столовой монастыря, уставившись на груду ножей для масла и ложек.
— Неужели вы думаете, что мы будем сражаться с ледяными монстрами ножами для масла и ложками?
— Это ножи не для масла, — пояснил Вангчук, — а для яков.
— А вот об этом я больше не хочу слышать! — Элеонора провела пальцем по лезвию ножа. — Посмотрите! Они же тупые! Мы готовимся к битве, а не к кулинарному марафону.
— Простите, — ответил Вангчук, — но я хотел бы заметить, что мясо у яков необычайно нежное. Нам и не нужны острые ножи.
— Нам. Нужно. Оружие.
Феликс видел, что Элеонора вне себя от бешенства. Корделии не было рядом, чтобы усмирить ее, и Феликс решил это сделать сам.
— Мы — мирные люди, — повторял Вангчук.
— Это мы уже слышали, — проворчала Элеонора.
— Ты убедила нас принять участие в битве, — говорил Вангчук. — Постарайся отнестись к этому с пониманием. Это вы, воины, должны были принести с собой свое оружие.
— И откуда же мы его возьмем? — поинтересовалась Элеонора, уже не так злясь. Рука Феликса лежала на ее плече, и она постепенно успокаивалась.
— Вы приехали к нам на боевой машине, — заметил Вангчук. — Разве там не было оружия?
Элеонора хлопнула себя по лбу. Это же очевидно! Она совершенно об этом забыла. К тому же в танке находилось не только оружие. Там была еще одна особенная вещь, о которой говорил Фольнхейм…
— Вы правы, — сказала она. — Вангчук, у нас действительно есть оружие. Соберите братьев, возьмите шубы, угги…
— Угги?
— Меховые сапоги.
— У нас есть снегоступы.
— Сойдет, — кивнула Элеонора. — Следуйте за мной.
Уже через час у стен монастыря выстроились монахи. У всех на ногах были снегоступы, похожие на огромные теннисные ракетки. Элеонора, Феликс и Вангчук надели шубы из меха ледяных чудовищ, но шуб на всех не хватило, и остальные были в шубах из меха яков. Элеонора подпрыгнула, когда позади нее с громким шумом захлопнулись двери. За стенами монастыря девочку пугал любой шум. «По крайней мере, я не одна, подумала она, посмотрев на Феликса».
— Я пойду с тобой, — сказала она ему.
— Мы будем идти вместе, — кивнул Феликс. — Я присмотрю за тобой, а ты — за мной.
— Веди нас, юный воин! — сказал Вангчук.
Элеонора сделала несколько шагов и вдруг остановилась.
— Погодите, а если сюда явятся ледяные чудовища?
— Они выходят только ночью, — успокоил ее Вангчук. — Нам нужно бояться только холода.
— О. Только холода. Тогда никаких проблем, — ответила Элеонора.
Ветер дул ей в лицо, и она с трудом могла что-то видеть, ослепленная искрящимся на солнце снегом. Из-за холода она двигалась медленно, как во сне, и больше всего на свете ей хотелось упасть в снег и сделать снежного ангела. Но каждый раз, когда она запутывалась в снегоступах, Феликс помогал ей подняться, а Вангчук давал глотнуть из фляги своего особого чая, подкрепляющего силы.
— Мы почти на месте, — сказала Элеонора, когда они подошли к краю огромного ущелья, похожего на Большой Каньон, который она видела во время семейной экскурсии два года назад. Вниз уходила узкая дорожка.
— Смотрите! — Вангчук указал на соседнюю гору, в склоне которой виднелся вход в пещеру. — Сюда они приносят свою добычу.
В пещеру вела тропа, протоптанная ледяными чудовищами. Элеонора отвернулась, она не хотела думать о них.
На дне ущелья что-то темнело.
Танк.
Или то, что от него осталось.
Они спускались почти полдня. После взрыва «тигр» выглядел не столь впечатляюще. То, что раньше считалось гордостью военной техники, теперь превратилось в груду искореженного металла, которая издалека напоминала объект современного искусства. Танк обгорел и почернел, металлические листы корпуса торчали в разные стороны. Крышу завалило снегом, и это выглядело как столкновение двух миров — природы и человека.
