вечер у Клэр
Шенгенская зона
– Я должна тебе признаться, – сказала Клэр как-то вечером.
На самом деле ее звали Света, но это было в другой жизни, в Москве. Пятнадцать лет назад она перебралась сюда, в маленький городок на берегу Шельды, а до этого лет пять они с Леоном бойфрендились: она приезжала к нему раз в полгода на две недели.
Леон поглядел на нее поверх газеты. Он стал плохо слышать, особенно после ухода на пенсию. Он был сильно старше ее: когда они встретились, ему было сорок пять. Но она тоже была не очень-то юная.
Или он притворяется, что плохо слышит? Она замолчала.
– В чем признаться? – спросил он.
– Это случилось восемнадцать лет тому назад, – сказала она.
– Что? – спросил он.
– Погоди, – напряженно засмеялась она. – Ты знаешь, что такое livejournal?
– Знаю. Блог в Интернете.
– В России очень популярно. Люди пишут разные истории.
– Ну да, дневник, я понял, и что?
– Вот что, – решительно сказала Клэр. – Восемнадцать лет назад я приезжала к тебе. Ты уехал на день. А я открыла кран с горячей водой.
– Зачем? – спросил Леон.
– Неважно! Стирала белье. Не в том дело! Дело в том, что я тебе об этом не сказала. А потом тебе выставили слишком большой счет. Ты подал в суд и выиграл дело. Сказал мне об этом. Но я все равно тебе не сказала. Помнишь?
– Как я могу помнить, если ты не сказала? – пожал плечами Леон.
– Тебе выставили счет, и ты с ними судился. Помнишь?
– Не помню, – сказал Леон. – Да! Да! Помню! О-ля-ля! Я выиграл это дело! Я не заплатил ни сантима, а им еще присудили издержки!
– Это я спустила столько воды, – сказала Клэр.
– А при чем тут livejournal? – спросил Леон.
– Восемнадцать лет назад я рассказала об этом одному своему знакомому. А он, подлец, рассказал об этом в своем livejournal. Как бы смешной рассказ написал. И все теперь обсуждают. Говорят, что я сволочь.
– Он назвал твое имя?
– Нет.
– Он был твоим любовником? Одновременно со мной?
– Нет! Клянусь, нет!
– Зачем же ты читаешь его livejournal?
– Он популярный автор.
– Если он не назвал твоего имени и ты мне с ним не изменяла, в чем проблемы?
– Мне стыдно. Мне хочется отдать эти деньги.
Леон прошлепал к бюро, отпер дверцу, достал пачку квитанций.
– Сто пятьдесят евро, по нынешним деньгам, – сказал он через пару минут. – Купи себе билет в фитнес-клуб. Чем читать мемуары бывших приятелей.
– Я хочу отдать эти деньги фирме.
– Они давно разорились, их поглотили. Хозяин отравился снотворным.
– Это я виновата.
– О, да! – захохотал Леон. – Преступление и наказание! Купи на эти деньги цветы и положи на его могилу!
– Ты сволочь, – сказала Клэр.
– Тебя не поймешь, – сказал Леон. – То ты сволочь, то я. Русская душа.
– Ты меня никогда не понимал, – сказала Клэр.
– И не собираюсь, – сказал Леон и снова принялся за газету.
У нее как раз было сто пятьдесят евро наличными и карточка. На автобусе она доехала до международного аэропорта. Черт. У нее кончилась российская виза. Она взяла билет в Ригу.
Не Москва, но близко.
let us go Dutch
Люся, песочница и красный маяк
– Люся, ты ужрался в опилки, – сказала Наташа Алексею Ивановичу.
Они играли в одной песочнице, учились в одной школе, потом в одном институте, и даже полгода состояли в законном браке – черт-те когда, на третьем курсе. Но Наташа считала, что имеет на него особые права, и называла его детским именем. Хотя давно была замужем за французским банкиром. Лысый и в смокинге, француз бессмысленно улыбался. Он не понимал, что такое «ужраться в опилки», хотя знал русский.
– Все отлично, – сказал Алексей Иванович, садясь за стол.
Он сидел рядом с Наташей и ее Жан-Пьером, или как его там. Это Коля Васильев отмечал пятилетний юбилей внучки. Алексей Иванович был без жены, потому что жены у него не было. На данном историческом отрезке.
– Ты пригласил танцевать официантку, – сказала Наташа.
– А ты презренная снобка! – Алексей Иванович подставил коньячный бокал официанту. – Смелее, юноша! Еще смелее! – сказал он. Официант налил почти доверху.
Снова заиграл оркестр. Алексей Иванович выпил, прошел сквозь танцующих и опять наткнулся на ту самую официантку. Она была удивительно хороша.
– Позвольте на маленький танец, – сказал он.
– Извините, я на работе.
– Сейчас, сейчас мы вас уволим, – сказал он, взяв ее за руку. – Я, как бы сказать, отчасти хозяин этого кабака. Типа акционер… Где ваш директор?
– Извините, – она отняла руку и улыбнулась. – В другой раз.
– Я вас подожду, – трезво и зло сказал он.
Алексей Иванович стоял на тротуаре. Был снег и холод. Хмель почти выветрился, но болела голова.
Она вышла наконец. Подошла к нему, остановилась.
– Поедемте, – сказал он.
– Вы даже не спросили, нравитесь ли вы мне, – сказала она.
– Я догадался, – сказал он.
– Куда едем? – спросила она.
– К вам, – сказал он.
У нее была однокомнатная квартира на улице Красного Маяка.
Она вышла в кухню. Он осмотрелся. Чисто и скромно. Сплошная IKEA. Книг мало и очень разные. «Экономикс», «Как вести переговоры», и вдруг «Письма Достоевского к жене» и вообще нечто странное: «Гаспар из тьмы». Бедная девочка с претензиями. Но какая красивая. Но все равно тоска.
Он сел на диван и подпер голову кулаками.
– Вы загрустили? – она вошла, она была в коротком халате. – Вы отпустили машину? – он кивнул. – Давайте я вам вызову такси.
Он поднял голову. Она была просто чудовищно хороша.
– Ну нет! – он встал и обнял ее.
– А хочешь, я на тебе женюсь? – спросил он ранним утром.
– Спасибо, – сказала она. – Вы просто замечательный. Но я подумаю.
– Боишься?
– Я, в общем-то, не совсем официантка, – сказала она. – У меня договор с журналом «Бастард». Я пишу очерки о профессиях.
– Ага, – сказал Алексей Иванович. – Конечно. Журналистка инкогнито. И дочь банкира, да? Зачем ты унижаешься? Что плохого быть официанткой?
