Счастье, как и несчастье, живет повсюду. Давно сказано: если бы горы были горами бумаги, моря – морями чернил и т. д., – этого не хватило бы, чтобы описать несчастье, существующее в мире.
Но с другой стороны: если бы горы были горами кисеи, а деревья – стругаными палочками, – этого не хватило бы, чтобы наделать сачков и переловить всё счастье, порхающее по миру.
Потому что Эрос и Танатос не могут друг без дружки. Так уж станцевалось в нашем мире.
Так и живем, рыдая и смеясь, целуясь и кусаясь.
в соседнем маленьком городе
Собственность
Сева Федорчук избил Юру Маслова. Сломал ему нос и выбил левый глаз, а правый глаз стал плохо видеть. За это Сева получил шесть лет общего режима.
Лена, жена Юры Маслова, очень переживала, потому что Сева был ее бывший муж. Она ушла от Севы к Юре, от этого Сева запил, загулял и один раз пьяный пришел к ним на квартиру.
– Я пыталась его оттащить! – плакала Лена, обнимая забинтованную Юрину голову. – Но он бугай такой здоровый…
Верно: Сева был ростом метр восемьдесят пять, сто двадцать кило, а Юра небольшой и довольно худенький.
– Ладно, чего уж тут, – вздыхал Юра.
Он теперь ходил с палочкой и в темных очках. И очень берег свой единственный глаз, но это было трудно, потому что он был компьютерщик. Он всё думал, на кого бы переучиться.
Но для любой специальности нужно хорошее зрение. Не на улице же играть на гитаре, да и не подадут. Поэтому Юра очень ненавидел Севу и придумывал, что убьет его, когда тот выйдет. Или на зону к нему кого-то подошлет. Он даже деньги на это начал копить.
Один раз Лена нашла этот конвертик. Там было двадцать шесть тысяч. Два года помаленечку откладывал.
– Заначка? – спросила она.
– Типа как бы, – недовольно сказал Юра. – Неприкосновенный запас.
– Одолжи четыре штуки, мне надо, – сказала Лена. – Я потом положу обратно.
– Зачем? – спросил он.
– Ты не поймешь.
– Я всегда тебя понимал! – обиделся Юра. – Ты ведь меня полюбила почему? Потому что я тебя лучше всех понимаю. Сама говорила. И сейчас пойму, не бойся.
Лена вздохнула и призналась:
– Севке посылку отправить. У него теплые вещи украли.
Юра хотел присвистнуть, но не смог. Только голова заболела.
– Он остался вообще один на свете, – говорила Лена. – Отца не было, мать недавно умерла. Остался наедине со своим прошлым. Он раскаивается, ты не думай. Все время прощения просит.
– Слушай, – сказал Юра через полчаса. – А давай лучше я останусь наедине со своей инвалидностью, а?
– Не смеши, – и она поцеловала его в лоб над выбитым глазом. – Кто тебе сготовит-постирает?
Юра заснул от бессилия и злости, и ему приснилась Лидочка, с которой он когда-то гулял. Тоже маленькая и худенькая, не то что Ленка, кровь с молоком.
Проснувшись, он вспомнил, что Лидочка работает в библиотеке. Не то что Ленка, парикмахерша.
Взял палочку и пошел к ней, поискать книжки крупным шрифтом. И стал к ней довольно часто ходить. Потом даже домой, она не замужем была.
Когда Лена все узнала, она подстерегла Лидочку и плеснула в нее кислотой.
Вся Юрина заначка ушла на адвоката, но напрасно. Три года общего режима.
– Вот пускай они с Севкой теперь перестукиваются! – сказал про себя Юра.
Развелся и сделал предложение Лидочке.
Но она отказала.
разлука ты, разлука
Полулюкс
– Не хочу уезжать, – вдруг сказала Ася.
– Я тоже не хочу! – радостно откликнулся Рома.
Они приехали в пансионат «Дубки» на неделю, и вот неделя кончилась, надо было идти на завтрак, потом собирать сумки и топать к автобусу.
– Тогда сделай, чтоб мы остались еще дня на три, – сказала Ася.
Это оказалось не так просто.
Но Рома договорился в дирекции – конец восьмидесятых, времена еще советские, обо всем надо было суметь договориться. Дали полулюкс, почти вдвое дороже, и еще приплатить сверху. Денег хватило едва-едва. После обеда Рома перетащил сумки в номер с лишним диваном и двумя креслами – вот и весь полулюкс.
Рома был счастлив. Во-первых, Ася сама захотела остаться. А главное, он гордился, что может всего добиться для своей женщины. Ася это оценит. Они встречались уже давно, но никак не могли решить, что делать дальше. Они в пансионат поехали, чтоб получше познакомиться и что-то понять. Это Ася сказала, это была ее идея.
Слава богу, в полулюксе была большая кровать, а то в прежнем номере были две сдвинутые койки с жесткими краями.
Вечером Рома первым пошел в душ и ждал Асю уже под одеялом. Она долго возилась в ванной и в прихожей, а потом зашла в комнату совсем одетая, с сумкой.
– Я, конечно, сволочь, – сказала она. – Но я хочу домой.
Рома вздохнул. Он привык к Асиным закидонам.
– Н-да, – сказал он и сел в кровати. – Однако. Я устал, между прочим.
– А ты оставайся, – сказала она. – Ты мне совсем разонравился. Бегал, суетился, весь перепуганный, а потом такой довольный. Как будто не полулюкс выцарапал, а замок в Шотландии купил. Ну, прости, не обращай внимания. Я просто такая гадина. Я пошла.
– Погоди, – сказал Рома. – Время полдвенадцатого. Автобуса нет, такси не поймаешь. Ложись давай.
– Только ты не будешь ко мне прикасаться.
– Здесь два одеяла, – пробурчал Рома.
– Лучше я лягу на диване, – сказала она.
Утром она вышла из душа полуодетая и сказала:
– А я думала, ты меня изобьешь и отдерешь.
– А то давай, попробую! – Рома возмущенно приподнялся в постели.
– Не надо, – засмеялась она. – У тебя не получится.
Растопырила ноги, подтягивая трусики. Прыгнула в брюки, надела свитер.
Через пятнадцать лет Рома узнал через общих знакомых, что Ася живет одна, болеет, зарабатывает мало. Не утерпел и позвонил. Тем более что он недавно развелся. «Можно заехать?» – «Конечно, давай».
Когда она открыла ему дверь, когда он увидел эту пожухшую, располневшую тетку, у него дыхание перехватило и слезы полились из глаз. Он прямо в прихожей обнял ее, поцеловал ее губы, щеки, глаза, руки, плечи и сказал:
– Ася, я не могу без тебя жить. Выходи за меня замуж. Пожалуйста.
Она спросила:
– А ты не будешь мне мстить?
Он сел на табурет и думал целую минуту. Потом сказал:
– Буду.
