В общем, разворовывать нечего. Надо создавать. Ну, а так как объединить людей можно только на личном корыстном интересе, то Дубравин старается:
– Представляешь себя через несколько лет. Шикарный офис! Окна во всю стену. Ты подъезжаешь на «мерседесе». На белом. Тебе подает чай красавица секретарша… – распинается он и рисует перспективы вихрастому юноше.
Чаще всего они, после такой беседы, подписывают договор. И расходятся взаимно довольные друг другом.
Дубравин, конечно, понимает, что многие из этих людей никогда не станут предпринимателями. Но это может показать только время и само дело. А шанс сегодня есть у каждого. И он его предоставляет.
Оказавшись в совершенно новой для себя ипостаси, среди новых условий и новых людей, он все так же, по-журналистски, приглядывается к типажам. Оценивает и классифицирует.
Постепенно у него появляется собственное представление о тех, с кем ему предстоит трудиться. Условно он делит их на три волны. Первая. Туда, где запахло деньгами, ринулись авантюристы и искатели приключений всех мастей. В этом нет ничего необычного. Точно так же несколько сотен лет назад двигались на завоевание новых земель пираты, конкистадоры, бродяги, воры – те, кто не имел каких-то прочных корней на земле.
Вторая волна – торгаши. Эти готовы не только грабить и растаскивать, но продавать и покупать, наваривая гигантские барыши. Они просто хотят хапнуть. Сразу и много.
Он также понимает, что уже схлынула первая волна в виде безумных кооператоров, бандитов и приватизаторов. Что пена второй волны тоже постепенно тает, сходит в небытие вместе с малиновыми пиджаками, спортивными костюмами «Адидас», золотыми цепями на бычьих шеях и распальцовками на стрелках.
Приходит время пахарей. Людей, которые состоялись, умеют работать. И готовы работать. К этой третьей волне он причисляет и самого себя. Так вот, его задача на данном этапе – выявить этих людей. Вдохновить их. И двинуть вперед.
Непростая задача, если учесть, что буквально только вчера все мы были советские. В общем-то, тихие, мирные, благообразные. Но под этой личиной копилось в народе много чего разного. Только не проявлялись эти страсти. А тихо дремали в условиях советской действительности. Подавлялись воспитанием, образованием, всем строем жизни.
Но вот рухнула система. И все, что лежало в душах под спудом, копилось, приберегалось, вдруг вырвалось наружу, вышло на поверхность жизни. Зашипело, забурлило. Выплеснулось из рамок и берегов. А ему надо на ходу разобраться со всем этим сумбуром в душах. И уловить самое важное. Уловить те души, гонимые вихрем перемен, которые готовы бороться вместе с ним за выживание газеты и за свое будущее.
* * *
Он долго-долго смотрит на эту квитанцию. И никак не может понять, что бы это значило? Как и все творческие люди, он, конечно, довольно абстрактно соображает, что бизнес должен давать прибыль. Но как это будет выглядеть на практике – ему абсолютно невдомек.
И вот изо всех этих разговоров, переговоров, подписания стандартных договоров, всего этого процесса, больше напоминавшего игру, чем серьезное занятие, вдруг появился конкретный результат. Деньги. Первые деньги.
Перевод, перечисление на семнадцать тысяч рублей. Из Ставрополя. От некоего абсолютно незнакомого Олега Черкесова.
Это был, наверное, самый важный перелом в его сознании. Как и все советские люди, Александр привык получать зарплату. И воспринимал этот процесс, как нечто само собою разумеющееся. Сумма этого вознаграждения за труд всегда определялась другими людьми. А тут ему открылось, что в принципе они могут зарабатывать столько, сколько смогут. Сами.
И еще он реально ощутил, что недаром ест свой хлеб. Экономический интерес дал свои первые плоды.
Свершилось великое дело. Появились новые самостоятельные люди. Они сами набирают на местах рекламу. Сами размещают ее на месте ненужной телепрограммы.
Механизм новой экономики для газеты запущен.
V
– Снайперская винтовка Драгунова – в просторечии СВД – должна обеспечивать поражение живой цели на дальности до девятисот метров, при вероятности попадания первым выстрелом до восьмидесяти процентов. Имеются также винтовки, близкие к спортивному оружию, например СВ-98. Такая винтовка годится для исполнения (со специальным патроном) специальных задач.
В условиях города, когда стрельба ведется на коротких расстояниях, полезно использовать бесшумные снайперские винтовки типа ВСС и ВСК-94. Снайперские «бесшумки» особенно хороши тем, что позволяют «охотнику» уйти с позиции незамеченным после уничтожения вражеской цели… Однако небольшая дальность ограничивает их применение…
Есть еще малокалиберные винтовки с оптическим прицелом! – Инструктор по снайперскому делу – длиннорукий, сухопарый капитан с орлиным носом и густой шевелюрой – отложил в сторону наставление по боевому применению и разложил на специальном техническом столе новенькие образцы снайперского вооружения: винтовки, прицелы, треногу и еще что-то непонятное.
Они только вчера вернулись с очередного учения по предотвращению терактов. И от этого в сознании Анатолия то и дело прокручивается картинка происходившего на атомной станции.
Ему вспоминается «опрокинутое» лицо пожилого охранника с недоеденным бутербродом во рту. И он тихо усмехается: «Прозевали они нас. Прозевали!»
Это высокое начальство придумало такую форму боевой учебы личного состава. Ставится задача – проникнуть на объект и установить там «условное взрывное устройство». Способ проникновения надо придумать самим.
Так они с напарником на неделю оказались в большом и многолюдном российском городе в центре страны. Задачу выполнили блестяще.
«Не зря наши нынешние заклятые друзья и союзники обеспокоены. Способна ли Россия охранять свое ядерное оружие и атомные станции? Может, ей надо помочь? Направить своих военных на эти объекты! Куда мы катимся? Это же оккупация и полная капитуляция! Фактически превращение в колонию! Японский бог! Мыслимо ли было такое еще вчера?»
Инструктор берет внушительную длинноствольную винтовку и, баюкая ее на длинных руках, продолжает занятие:
– Эффективность применения крупнокалиберной винтовки ОСВ-девяносто шесть – вопрос спорный. А почему? – хитро прищурившись, спрашивает он. – Да потому, что специальные снайперские двенадцать и семи-миллиметровые патроны к ней производятся малыми партиями, а стрельба обычными пулеметными патронами неэффективна. Слишком уж они рассеиваются… – при этом он так нежно улыбается и мурлыкает, что видно, как этот «горец» любит оружие.
«По прозвищу “Белое перо”, – вспоминает Казаков, рассказанную им на прошлом занятии историю американского снайпера, который во Вьетнаме один уничтожил целую роту вьетконговцев. – А этот где отметился? Сейчас такие специалисты нарасхват. Времена пошли лихие. Будь они неладны!»
Он молча оглядывает всю свою группу – серьезные молодые люди, аккуратно конспектирующие лекцию. Что будет с ними завтра? Где они окажутся со своими орудиями смертельного ремесла? Никто не знает.
