Гоголь. Ты отвлеклась. Ты очень больно отвлеклась.
Лиса. И вот он заиграл это ларгетто. А оно… Его надо слышать… Оно такое… Как солнечный свет через листву деревьев в июне. Как утро на даче: далекий детский смех с соседского участка, звук воды, льющейся из шланга в пластмассовый таз, крыжовник, окно, забранное прошлогодней паутиной… Это музыка как иллюстрация к инь и ян, полное равновесие, шепот волн… Как будто огромный транспарант с метровыми буквами: «ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО»
.Гоголь. Ну, ну… Опять в сторону ушла.
Лиса. Так вот… Он, сидя ко мне спиной, заиграл это как… Как позднего Бетховена. В три раза быстрей, с неожиданными крещендо, которые сам туда понавставлял, молотя по клавишам там, где их нужно ласкать, как будто волосы с лица убираешь… Эта музыка шипела и рассыпалась пузырями, как во время шторма в Крыму, она была… Черной. Представляешь черного, отталкивающего Моцарта, теряющего слух и потому хватающегося за последние, звучащие уже только у него в голове звуки и слагающего из них… Агонию. Его пальцы на каждую нужную ноту производили по два–три звука, как будто играл Рихтер, у которого вдруг задрожали пальцы… Это было… Божественно. И очень больно… Человек… Ни один человек не заслужил такой боли… Особенно — тот, кто умеет чувствовать… Кто так остро это…
Гоголь. Ну. Поиграл он. И что дальше? Вы спали или нет?
Лиса. Слушай, как ты не понимаешь, что вот это было главное? Эта игра… В ней было столько боли, что…
Гоголь. Меня это не интересует. Меня не интересует, что думает Николай Муравьев о своем свихнувшемся от вседозволенности сынке. Мне все равно.
Лиса. Тебе соитие важней боли? Зачем ты говоришь так, ты ведь не такой! Ты понимаешь, что мы, возможно, сделали больно живому существу… Я… Когда он отыграл, я тронула его за плечо.
Гоголь. Ты сама тронула? То есть ты подошла и сама его трогала?
Лиса. В его плече как будто появилось несколько новых углов, он стал как будто ломаный. Мне представилось его тело, как кубистами нарисованное, все в треугольниках.
Гоголь. Зачем ты его касалась? Во имя нас: зачем ты его касалась?!!
Лиса. Все.
Гоголь. Что все? На этом все закончилось? Ты ушла?
Лиса. Да. Я ушла. Он не провожал меня до машины. Мы не говорили с ним больше.
Гоголь. Он позовет тебя снова?
Лиса. Я не знаю.
Гоголь. А что, если он позвонит сейчас? Ты побежишь к нему?
Лиса. Да.
Гоголь. Но… Как же я? Почему ты плачешь, Лиза?
Лиса. Он не заслуживает.
Гоголь. Эй, это я, твой медведь! Твой медвежонок! Ну пошли, пошли… Анатолия, помнишь? Хетты, фригийцы, Крез… Ты помнишь? Милая…
Лиса. Не надо. Не сегодня.
Гоголь. Хорошо, иди в мои косолапы… Иди, я согрею тебя… Эй, ну почему дрожишь… Бедная моя… Не бойся, здесь нас никто… Здесь — в безопасности…
Через 2,5 часа Лиса покинула объект, других разговоров зафиксировано не было, скорее всего, наблюдаемый Гоголь уснул.
(13)
Министерство госбезопасности
Управление внешнего контроля и надзора Пятого отдела
Карта–маршрутизатор проводки находящихся
под наблюдением лиц «Лиса», «Гоголь». 17 октября
Отработку вела группа наружников
майора Прокопюка М. Н.
Ориентировку на начало оперработы получили исходя из странного поведения Гоголя. Выйдя из подъезда по месту прописки (ул. Захарова) в 19.00, он сел в личный автомобиль «БМВ–6», номер госрегистрации 6428 МИ–7, и направился к торг. дому «На Немиге» на ул. Немига. Был одет: серый плащ, голубая рубашка, красный галстук, темные брюки. При себе имел сумку для ноутбука «Самсонайт» повышенной вместимости, красного цвета.
Припарковавшись на платной стоянке, проследовал в кафе «Рокхауз кафе», где заказал себе черный кофе американо с двумя пакетиками сахара. А следует отметить, что «Рокхауз кафе» затоплено под землю, возможности визуального мониторинга через витринные стекла отсутствуют.
Рассчитавшись за кофе сразу у барной стойки, разложил ноутбук и сделал вид, что собирается работать, по всей видимости — для введения в заблуждение оперсостава, в его представлении, за ним наблюдающего. Посидев так ок. пяти минут, свернул ноутбук и проследовал в туалетную комнату, вместе с сумкой. Из туалета вышел в кожаной куртке, байке, брюках защитного цвета. Затем, опять же с целью введения в заблуждение, пристроился в самый центр большой группы иностранцев, покидавшей кафе, но сразу же был взят на сопровождение с вызовом дополнительных единиц наружников.
Отделившись от группы иностранцев у кафе «Макдоналдс», сразу же взял такси и на нем проследовал до ст. м. «Площадь Победы», выход у магазина хрусталя «Кристалл». Зайдя внутрь магазина в 19.30, встретился с Лисой. Лиса одета: черный длинный плащ, темно–синяя косынка, темные сапоги на невысоком каблуке. Визуального сопровождения Лисы не велось, как и откуда появилась она, сведений не имеется.
От Площади Победы прошли вниз, к дому–музе первого съезда РСДРП, возле которого Гоголь что–то долго говорил, а Лиса хохотала. Проследовали дальше, вдоль проспекта, некоторое время смотрели на Свислочь, в сторону генштаба Вооруженных сил. Здесь Лиса взяла Гоголя за руку, но они шли на некотором расстоянии друг от друга, имея возможность в любой момент разорвать рукопожатие. Гоголь вел себя нервозно, постоянно шарахался от проезжающих машин, норовил убрать Лису дальше от проезжей части. Лиса, напротив, не проявляла внешних признаков беспокойства, держалась непринужденно. Дойдя до Октябрьской площади, 17 мин. стояли возле большого плазменного экрана, по которому транслировались новости. Гоголь, став к экрану спиной, изображал с помощью рук сурдоперевод к новостям, не имеющий ничего общего с реальным языком немых. При этом активно использовал оскорбительные, неприличные жесты, особенно когда по экрану передавали государственные новости о текущей жизни страны (рассмотреть вероятность возбуждения административного производства). Громким поведением и хохотом (Лиса) собрали около себя толпу любопытных, привлекли внимание патруля особого реагирования. Патруль проверил у хулиганствующих Лисы и Гоголя документы, пытался переписать паспортные данные, но был отозван группой наружников по радиосвязи, чтобы не влиять на оперативную картину в сторону ее ухудшения.
Далее наблюдаемые проследовали вниз, к «белой церкви», долго отслеживали закат над нижним городом и Троицким предместьем. Гоголь положил свои руки на талию Лисы, стоящей к нему сзади (оба в это время были фронтально обращены к закату). Гоголь встретил поднимающегося с остановки 53–го троллейбуса Мекенюка Евгения Петровича, преподавателя философии в БГУ. Они поприветствовали друг друга путем пожатия ладоней и разговаривали 2 мин. 40 сек. После этого Мекенюк продолжил движение в сторону парка с ратушей, где был задержан якобы для проверки документов и досмотрен в опорном пункте ст. м. «Октябрьская». Предметов, представляющих интерес для Пятого отдела МГБ, у него при себе не оказалось, из чего был сделан вывод, что встреча с Гоголем была незапланированной, при рукопожатии вложения секрета не происходило.
