— Весперы, — прошептала она потрескавшимися губами. — Самый старый враг. Хранитель, обещай!
— Обещаю, — повторил Аттикус.
— Не бросай Дэна Кэхилла! — из последних сил прошептала она и закрыла глаза. Рука безжизненно повисла. Два часа спустя мама умерла.
Аттикуса снова охватила мучительная боль утраты, хотелось упасть на колени и плакать. Он так и не смирился со смертью мамы.
Надо быть сильным! Он должен все разузнать. Обещания, данные у постели умирающей, вихрем пронеслись у него в голове. Он не понял ни слова… Боль в глазах матери, ее судорожное дыхание. А если она не бредила?
«Не бросай Дэна Кэхилла». Сначала он думал, будто мама хотела, чтобы он продолжал общаться со своим единственным другом и после ее смерти. Теперь он словно услышал ее голос и понял, что она имела в виду иное.
Аттикус в отчаянии посмотрел на брата. Как же ему объяснить? Джейк никогда не поверит словам Астрид. Скажет, она бредила, во всем виноваты обезболивающие препараты…
Джейк торопливо набирал номер.
— Ну, пожалуйста, Джейк!
Что-то в голосе брата заставило Джейка остановиться.
Аттикус судорожно размышлял. Только Эми и Дэн смогут ответить на его вопросы. Как же заставить брата найти Кэхиллов?
— Интерпол тебя слушать не станет, — выпалил он. — Ты прав, Эми с Дэном наверняка что-то замышляют. Вдруг они пытаются втянуть папу в какую-то аферу?
— Поэтому надо обо всем сообщить властям…
— Нет, — отрезал Аттикус. — Надо ехать в Прагу.
Глава 19
Кутна-Гора — живописный городок, возникший на месте крупнейшего серебряного рудника в Европе. В эпоху Средневековья он был вторым по величине после Праги. Туристы со всего мира приезжают сюда полюбоваться самым известным архитектурным памятником городка — готическим собором Святой Варвары. Покинув поезд, Эми и Дэн мгновенно растворились в людской толпе. Приезжие направлялись либо в собор, либо к Музею серебра в замке пятнадцатого века.
— Знаешь, что делали чехи в стародавние времена с теми, кто был им не по душе? — спросил Дэн у Эми. — Выбрасывали из окон! Кроме шуток, я в поезде об этом читал. Называется дефенестрация. Придумали в пятнадцатом веке, а в семнадцатом устроили Пражскую дефенестрацию — одни чехи вышвыривали других из окон крепости. Вообще-то обошлось без жертв, потому как внизу оказалась навозная куча. Вот это я понимаю мягкая посадка! Однако начало традиции было положено: в путеводителе даже есть отдельная статья про дефенестрацию, представляешь? Вот психи!
— С каких пор ты интересуешься историей?
— История здесь ни при чем. Просто мне нравятся дурацкие выходки вроде этой дефенестрации. Кстати, давай предложим Касперу Вайомингу встретиться с нами в Пражском Граде?
— Ага, размечтался! Ладно, пошли искать наш автобус.
Эми купила билеты в табачном киоске и спросила, откуда отправляется автобус до Седлеце. Идти было совсем недалеко, до улицы Масарика.
Ехали они тоже недолго. Эми, Дэн и еще несколько пассажиров сошли с автобуса в пригороде. Турист с фотоаппаратом и рюкзаком спросил:
— Не подскажете, как пройти к Костяной церкви?
— Вы про костел Всех Святых? — переспросила Эми. — Видите то здание впереди? Вам туда.
— Костяная церковь? — недоуменно пробормотал Дэн.
Рядом с костелом ютилось кладбище. На входе висел череп с костями, напоминающий Веселого Роджера.
Настоящий череп. С настоящими костями…
— Круто! — вырвалось у Дэна. — Похоже на пиратскую церковь.
Они заплатили за вход и вошли. Несколько посетителей неторопливо изучали декоративные гирлянды, великолепную белую люстру и скульптуры вдоль стен.
Сначала в глаза бросалась роскошь убранства, но потом Дэн сообразил, из чего все сделано…
— Ох, это же кости! — выдавил он. — Человечьи… Не пойму, то ли это невероятно круто, то ли отвратительно! Или и то и другое одновременно… — Он посмотрел на череп на куче фаланг пальцев. — Эй, чувак, дай пять!
Череп не ответил, нижней челюсти у него не было.
— Язык проглотил? — спросил Дэн.
Эми усмехнулась. Ей нравилось, когда Дэн дурачился. Она просмотрела буклет.
— Здесь собраны останки сорока тысяч человек. Многие умерли от чумы. Когда построили костел, то в этой часовне сделали оссуарий — костехранилище. Однако костей было столько, что в тысяча восемьсот семидесятом году пришлось нанять человека, чтобы… Ну, чтобы их сложить. И вот что он устроил.
— Надо же, какой затейник, — восхитился Дэн.
В полном смятении они обошли часовню. То, что Эми сначала приняла за каменные гирлянды, свисавшие с балконов над головой, оказалось костями рук и ног. Черепа пустыми глазницами взирали на посетителей, челюсти сжимали берцовые кости.
— Люстра собрана из всех костей человеческого скелета, — шепнула Эми Дэну, указывая наверх.
Несмотря на жутковатое впечатление, была в этом странном месте некая красота. Закругленные края тазовых костей походили на лепестки огромных цветов, нанизанные фаланги пальцев свисали изящными ожерельями. Расписной резной херувим трубил в золоченый рожок и небрежно придерживал на колене половинку черепа.
Дэн неспешно приблизился к нише: за проволочной сеткой высилась идеально ровная пирамида из костей и черепов. Черепа опирались друг на друга, пялились пустыми черными глазницами. Эми почувствовала, как ее затягивает в эту черноту.
Неожиданно страх ее покинул. Да, смерть окружала их со всех сторон, но кости служили лишь напоминанием о том, сколько человеческих жизней было прожито до рождения Эми и Дэна.
Дэн вцепился в сетку и неотрывно смотрел на черепа. Его шутливое настроение куда-то пропало. Эми забеспокоилась. Что он видит?
— Мы вдыхаем смерть, — пробормотал он. — Каждый день. Все умрут. Зачем куда-то бежать, если смерть всегда рядом?
— Потому что мы не хотим умирать, — ответила Эми.
Черные провалы глазниц заворожили Дэна. Эми взглянула на зачарованное лицо брата и испугалась.
Дэн тряхнул головой.
— Все кажется таким… тщетным.
— Тщетным? — повторила Эми, пораженная словарным запасом брата. — Ты имеешь в виду бессмысленным?
— Ага. Я знаю, что значит это слово, Эми. Не такой уж я и тупой. Память у меня феноменальная, но все уверены, что с мозгами у нас одна ты.
В голосе Дэна прозвучала злобная издевка. Похоже, он больше не шутил.
— Неправда, — встревоженно возразила Эми. Неужели Дэн и в самом деле так считает? — Никто так не думает!
Дэн отвернулся от сестры и снова уставился на черепа.
— Все тщетно. Глупо и бессмысленно.
