– Уберите.
– Слушаюсь.
– И найдите мне похитителей! Кем бы они ни были! Даю двадцать четыре часа.
Шевчук повернулся и вышел из медицинского отсека базы.
Переглянувшиеся помощники и пограничники поспешили за ним.
* * *
«Непобедимый» не стал пересекать Солнечную систему в режиме «струны», для этого не было необходимости. Все нужные для лечения пострадавших косменов специалисты находились на его борту. Поэтому спейсер включил шпуг и уже через несколько минут приземлился на площадке во льдах Северной Земли Тритона, которую очень трудно было увидеть из космоса. К тому же он накинул на себя «саван» невидимости, созданный генератором режима «инкогнито».
Капсулы реанимакамер перенесли из десантного отсека спейсера в медицинский, и врачи кинулись колдовать над неподвижными телами Вячеслава Терёшина и Вильгельма Иванова.
Воеводин прибыл на борт корабля через два часа после его приземления на Тритоне. Однако в медотсек его не пропустили, скорых результатов лечения косменов ждать не приходилось. Тогда он перешёл на борт спасателя «Фудзи», который и украл спейсер «Ра» с космодрома на Нереиде.
Грымов уже был здесь и мог кое-что сообщить шефу.
– Ясно одно, – сказал он, встретив Воеводина в ангаре на Титане, спутнике Юпитера, куда был доставлен «Ра». – Это была нановирусная атака. Отправлял экспертов Кингсли Фурсенко, он же и запустил «червей» в корабль.
– Где Маккена? – тяжело спросил Воеводин.
Грымов виновато развёл руками:
– Ни один инк спейсера не уцелел, записей не осталось. О судьбе Маккены и экспертов могут сказать только те, кто спасся. Я вообще не понимаю, как им удалось дойти до Солнца, если даже инк ручного управления выдаёт неправильные данные. Похоже, они не должны были вернуться.
– Что они обнаружили там, в Кентавре? Что такое Ось Зла?
– Вопрос не ко мне.
Воеводин посмотрел на тускло отблескивающую в лучах прожекторов коническую гору вернувшегося спейсера. Но «Ра» молчал. Он ничего не мог рассказать людям, ослепший, оглохший, немой, почти мёртвый. И всё же он вернулся.
– Работайте, – сказал Воеводин, разворачиваясь к отсеку метро.
Члены экипажа «Ра» пришли в себя на второй день упорной кропотливой работы медиков. Беседовать с ними долго было ещё нельзя, но ситуацию прояснить они смогли.
Воеводину позвонил Грымов:
– Маккена жив! Он остался с Розой Линдсей в спасательном модуле где-то в районе Орла, в десяти-пятнадцати тысячах эсве от солнца. Нужен срочный спасательный рейд по вектору Орла!
– Отправляй, – сказал Воеводин, испытывая одновременно радость и печаль. – Марч?
– Погиб.
– Как? Впрочем, детали потом. Что они обнаружили?
– Ось Зла – искусственно созданная звёздная система, удерживаемая неким механизмом, который виден в форме металлической конструкции – фермы. Но главное, что эта система метастабильна. Она может в любой момент сбросить всю накопленную энергию.
Воеводин сжал зубы.
– Суперструнник!
– Точно, – кивнул Грымов. – Для этого он и строится.
Они несколько секунд смотрели друг на друга, понимая всё без слов.
– Херцига надо остановить!
– Как?
– Не знаю, думайте. Подключи к работе Шапиро.
– Хорошо. – Грымов исчез, выключил канал связи.
Воеводин походил кругами по кабинету – он работал дома – и начал переодеваться. Надо было срочно посоветоваться с Ван Бреевеном.
Глава 22. Медвежатник Горюнов
Руслан никогда не считал себя особо впечатлительной натурой. С другой стороны, эмоциональная оценка действительности занимала немалую часть его жизни. Во всяком случае, он часто задумывался над психологическими нюансами в отношениях людей, любил уединённость, подкармливающую созерцательные устремления души, и эстетику естественных форм природы. Лишь нелогичные поступки окружающих иногда ставили его в тупик, заставляли задумываться над непостижимым миром внутренних человеческих решений. Так было и после неожиданной встречи с Ярославой в баре деловой зоны Суперструнника.
Она явно ждала встречи с ним, хотя и прятала чувства под маской деловой женщины, и все её вопросы так или иначе касались причин появления Горюнова на стройке в качестве инспектора ФАК. При этом Ярослава пыталась оценить его нынешнее положение и, что было важней, личные отношения с окружавшими его людьми. Она первая заговорила о Тихонове, изрядно удивив Руслана, и она же посоветовала держаться от её бывшего мужа (впрочем, Руслан в этом отношении тоже был бывшим) подальше.
– Почему? – опешил Руслан.
– Потому что он ради собственного благополучия спокойно рискнёт чужой жизнью, – ответила Ярослава. – Вам известно, господин инспектор, что он предложил идею устроить дискуссию о возможных последствиях включения Суперструнника?
– Это ни для кого не секрет. Что тут плохого?
– Такая дискуссия хороша была пятнадцать лет назад, до запуска проекта. Теперь она не нужна. Тихонов просто хочет переложить ответственность рискованного мероприятия на плечи других людей. И остаться в стороне в случае неудачи.
– Разумно.
– Конечно, разумно, если посмотреть на это решение извне. Но ведь стройка – закрытый объект, посторонним на ней не место, а нам придётся прилагать дополнительные усилия для обеспечения темпов строительства.
– Почему? – не понял Руслан.
– У Херцига много завистников, мечтающих занять его место. Они наверняка предложат свои концепции Дженворпа, более безопасные, по их умозаключениям. И ФАК, естественно, воспользуется возможностью произвести дополнительную экспертизу экологической чистоты проекта. Что, естественно, затормозит строительство.
– Ну и хорошо, зато мы будем уверены, что проект учитывает все последствия.
– Ни одна экспертная комиссия не нашла в теории Херцига изъянов. И не найдёт. Специалистов его уровня на Земле нет.
– А Шапиро?
– Шапиро – хороший физик, но его идеи противоречат общепринятым физическим концепциям. Его не поймут. И дело не в нём: кто-то хочет сорвать стройку. Этого допустить нельзя.
Руслан вспомнил слова Воеводина о том, что Вирус торопится закончить строительство Суперструнника до определённого момента. И Ярослава тоже призывала это сделать. Неужели она и в самом деле работает на Вирус?
– Поможешь? – перешла на «ты» координатор стройки.
– Попробую, – пробормотал застигнутый вопросом врасплох Руслан. – Только не знаю как. И… зачем.
Она вдруг накрыла его руку на столе своей ладонью, всего на один миг.
– Мне это очень важно, Руслан.
