– Бывает, – уклончиво ответила Пулька. – Но мы все-таки собаки, и нам…
– Ой! Дальше можешь не говорить, – перебила Чанга (вот бессовестная, а я ее только за галантность похвалил), – мне твой земляк тут каждый день лекции о вкусной и здоровой пище читает. Так что о мясе мы знаем уже все, осталось только суп черепаший сварить.
– Чанга! – грозно рыкнул я. – Немедленно прекрати паясничать, как тебе не стыдно!
– Да ладно тебе, – рассмеялась Чанга, – я…
– Она ведь шутит, Трисончик, – стала защищать обезьяну Пулька. – Не обижайся.
Что-то я и впрямь какой-то нервный становлюсь, на шутки странно реагирую. Точно стареть начал. Или это жара на меня так действует?
– Простите меня, друзья, вы правы, – сказал я и, растянувшись на траве, обратился к малышке: – Пуль, ну расскажи что-нибудь интересное. Как живешь, чем занимаешься, кто там рядом с тобой?
– Рядом много еще кто, – сказала Пулька-Тоникосо. – Мой хозяин содержит террариум. Я сначала обходила его десятой дорогой, так было страшно.
– А кто в нем живет? – поинтересовался я.
– Ой, – тявкнула Пулька, – кого там только нет. У нас несколько отделений, в одних живут черепахи, в других змеи, в третьих ящерицы, какие-то жуки, пауки, червяки. Иными словами, какое-то ужасное сборище. Я когда все это впервые увидела, хотела обратно в питомник сбежать. А сейчас привыкла. Заберусь на табуреточку и наблюдаю за ними. Тоже ведь живые существа, хоть и многие беспозвоночные.
– Это у твоего хозяина хобби такое? – спросила Чанга.
– Я думаю, что нет, – ответила Пулька, – он постоянно что-то записывает в тетради, меряет температуру, включает одни, выключает другие лампы, что-то экспериментирует. По-моему, он какой-то ученый. На работу он меня никогда не брал, да я вообще в основном с его женой гуляю.
– А она чем занимается? – спросил я.
– Домохозяйка, – ответила Пулька, – мы с ней целый день сериалы смотрим. Я уже почти их язык выучила.
Я сначала не решался спрашивать, но все же не выдержал:
– Слушай, Пуль, – тяжело вздохнув, спросил я, – ну а тебя на Родину не тянет? Не скучаешь?
– Не скучаю, Трисон, – опустила глаза собака. – Ты, наверное, осудишь меня, скажешь, мол, собака не должна рассуждать, в любой ситуации должна любить хозяина и так далее.
– Я не возьмусь тебя судить, зная твою историю…
– Ничего ты не знаешь, – перебила меня Пулька. – Ничего! Конечно, живя там, за океаном, я терпела и покорно ходила за своим боровом. Ты не представляешь, какие испытания он мне устраивал.
– В смысле? – удивился я. – Нарочно, что ли?
– Ну почему сразу нарочно? Нет, конечно, но они от этого не были мягче. Мой бывший хозяин любил выпить. Собственно, я из-за его пагубной привычки и сейчас сижу здесь перед тобой.
– Помню-помню твою историю, – закивал я.
– Дома из-за его беспробудных пьянок у меня тоже возникали постоянные проблемы, – продолжила свой печальный рассказ собака. – Он по три дня домой не приходил, а я без воды и пищи. Приходит и орет на меня как бешеный, словно я сама к нему жить напросилась.
– Слушай, а как ты к нему попала, если он так к собакам относится? – удивленно спросил я.
– Банально! – фыркнула Пулька. – Он подарил меня своей жене на день рождения, а потом разошелся с ней. Жена отказалась меня забирать, поскольку я его подарок. И все. Так главное, меня хотели у него забрать. Не отдал никому. Изображал из себя благородного рыцаря, дескать, сам буду собачку воспитывать, она мне Лору (так звали его жену) напоминает. На людях все они такие благородные, а по вечерам заставлял меня пиво лакать.
– Ты это серьезно? – я аж привстал от изумления.
– Нет, шучу, – язвительно ответила собака, – конечно, серьезно. Нальет в мою миску, которую неделями, кстати, не мыл, и приказывает: пить! А я понюхаю это пойло, меня воротит от него, в глазах темнеет. Он как пристанет, пей, хоть тресни. Соберусь с духом, глаза зажмурю и начинаю лакать эту гадость.
– Бедная ты моя собачка, – пожалел я Пульку. – Действительно изверг.
– А еще он меня бил, – вздохнула Пулька. – Утром не ведет на прогулку и все. Ну, если такой лентяй, поставь мне лоток, что ли. Так нет же. Ни лотка, ни прогулки. Я начинаю скулить, тявкать. А он то ботинком в меня запустит, то пепельницей. Один раз попал в голову, я думала, и кончусь там на месте. Даже сознание потеряла. Очнулась, лежу в луже крови, а боров мой храпит.
– Трисон, – вдруг в разговор вступила Чанга. – Скажи мне, друг, это ты в эту страну собрался ехать? Или у тебя другая?
– Нет-нет-нет, Чанга! – догадавшись, к чему клонит обезьяна, воскликнула Пулька. – Страна тут ни при чем. У нас, кстати, страны – соседи. Я из Украины. Но все зависит от семьи, куда попадешь. Ты думаешь, здесь на острове все собаки благоденствуют? Как бы не так. Я в питомнике наслушалась историй похлеще, чем моя. Так что давайте не будем путать страну и конкретные условия в семье. Кто меня должен был защитить от пьяницы? Президент, что ли?
– А соседи ничего этого не замечали? – удивилась Чанга.
– А как они заметят? – спросил я. – Пулька говорит же, что он на людях ее не обижал.
– Все наглаживал и целовал, – подтвердила собака. – Очень лицемерный был у меня хозяин.
– Слушай, – я вдруг сделал вывод, – после твоего рассказа мне кажется, что он нарочно тебя здесь оставил.
– Да я сразу это поняла, – согласилась Пулька. – Там, дома, могли и узнать, что он выгнал меня на улицу, или кому-то передал, или в питомник сдал. А тут… Скажет, украли или сбежала, потерялась и так далее. Еще и с грустной мордой будет полгода ходить. Лицемеры они, Трисон. Все они там лицемеры.
– Пулька, не обобщай, – попросил я подружку, – люди ведь все разные, как и собаки. У меня остались там преданные друзья, которые готовы были за меня и жизнь отдать. Да и сейчас там живет мой академик, очень порядочный и достойный человек. Я тебе, Пуль, сочувствую, просто попался такой хозяин. Желаю тебе здесь хорошей и приятной жизни. Но и там, откуда мы с тобой приехали на этот остров, полно достойных и преданных людей. Ты уж мне поверь, я знаю, о чем говорю. Хорошо?
– Хорошо, друг! Передавай своей родине от меня привет! Да и моей заодно!
– Ну, вот это уже совсем другое дело. Умница!
Я лизнул подружку в нос и, заметив, что наши хозяйки прощаются, мы тоже попрощались.
В тот день наговорились мы вдоволь. Пульку я не осуждаю. Все она говорит верно. Жаль, что среди так называемых любителей собак попадаются такие жестокие и бессердечные. Я абсолютно уверен, что, если человек так относится к собаке, он и по отношению к людям не сможет быть преданным, а в трудную минут непременно предаст.
Глава 27
Я вам говорил, что мы тоже стали осваивать вашу технику? Пожалуйста!
