Книга Теплые штаны для вашей мами, страница 71. Автор книги Дина Рубина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Теплые штаны для вашей мами»

Cтраница 71

– Что, он опять в новом костюме?

– Какой костюм?! В пятницу похоронили!

– Так чего ж вы спрашиваете, или он мне нравится?!

– Нет, но как вы оцениваете поступок?!

Однажды на исходе субботы мы с Борисом видели ортодоксального бородача нечеловеческой красоты; он стоял, подпирая плечом фонарь, и глядел в вечность. Когда мы проходили мимо, он икнул, рыгнул и произнес на полувыдохе, полустоне:

– О, бля-а-а!

В другой раз я наблюдала двоих поддатых учеников иешивыв черных костюмах, черных шляпах… Они тащились по переулку, обнявшись, и ноги их заплетались, как пряди волосв косичку… На весь переулок они горланили: «Я приду и тебя обойму!»

Для меня эторай, раздолье, охотничьи угодья. Ходи и слушай. Сядь на скамеечку, закрой глаза и вылавливай из воздуха:

– А она мне не понравиласьмного врет.

– С чего ты взяла?

– Говорит много. Все говорит, говорит, говорит… столько правды вообще не бывает!

………………………………………………………

– Сема, чем ты снимал? Че-е-ем?! «Мино-олтой»?! Да я такое задницей снял бы.

…………………………………………………………….

– А мой брат Яша считает, что деньги надо в банке держать. Но с очень плотно притертой крышкой…

…………………………………………………………….

– Я ее так любил, Фима, так любил! Тысячи денег ушли под откос!

Причем я сама охотно и с легкостью вступаю в эти игровые отношения. Не так давно гости случайно разбили у меня стекло в двери на балкон, довольно больших размеров. Я долго искала стекольщика, наконец нашла – «нашего», вечно пьяного. Он явился, снял размеры, заверил, что к вечеру вставит стекло, и – пропал… Встречаю его во дворе спустя неделю, спрашиваю строго: как, мол, Коля, дела с моим стеклом?

Он принялся юлить, врать, что машина его вышла из строя, не на чем стекло довезти.

– А вы привезите его на верблюде, – так же строго, не моргнув глазом, предложила я.

Он ошалел… Долго смотрел на меня мутными голубыми глазами, потом неуверенно, выписывая дрожащими от пьянки руками какие-то холмистые очертания в воздухе:

– На… верблюде?! Так он же это… ну… неровный!

– Но ведь эта южная толпа должна вам быть знакома по Ташкенту?

– Еще бы! Вот поэтому с Иерусалимом – несмотря на его историческое и религиозное величие – у меня вполне домашние отношения. Ведь все мое детство варилось и крутилось среди похожих на иерусалимские, трогательных и великих комедийных персонажей, пряных разнонациональных акцентов, терпких забавных словечек.

Картинки по теме:

Помню наш дворкто там только не жил! У меня до сих пор перед глазами дядя Садыккак он выносит во двор две касы свежего плова в обеих руках (узбеки всегда угощают ближайших соседей, это традиция) – а тут ямаленькая, тощая, кручусь у него под ногами. И он говорит мне:

– Динкя-хон, ти такой худо-блэдный! Ти болше кушяй, морда красывый будет, как сковородкя!

А уполномоченной по лестничной клетке была тетя Паша. Одевалась она всегда так: мужская майка и поверхкожаный фартук. В юности, в Одессе, на Привозе она работала мальчиком-греком, чистильщиком обуви. В зрелом возрасте до войны контролировала всю контрабанду в Одессе. К ней прибегали и докладывали: «Паша, к шестому причалу подошел «Адмирал Нельсон». Капитан спрашиваетразгружать?»

Ну, потом война, эвакуация в Ташкент. Ее муж дядя Миша сразу после фронта угодил в лагерь, скрученный был, как стручок перца… битый-перебитый следовательскими сапогами… Между прочим, токарь высокой квалификации. Он имел один страшный порок: не доносил получку до дома. Страсть была такая: он ездил на такси. Ввалится на переднее сиденье и на вопрос водителякуда везти?кричит:

– Вези куда хочешь, я везде нарасхват!

У них внук был, Вася. Внешненекрасовский мальчик: белобрысый, голубоглазый, в русского отца. Но неистребимый акцент унаследовал от бабки с дедом. Так и кричал бабке:

– Если мне не купят попугая с носом как у тети Сони, я не буду кушять! И дышять свежим воздухом не пойду! Задохнусь вот тут насмерть, в твоей душьной комнате! Или пойду в сад кушять ихние макароныты этого хочешь?

Позже Васю пристроили в специальную английскую школу. С улицы детей туда не брали, надо было проходить комиссию, которая проверяла «общий культурный уровень семьи». Для этого детей обескураживали странными вопросами.

Например, Васю спросили:

– Как ты думаешь, Вася, зачем нужны музеи?

Он усмехнулся и сказал:

– Нет, ви гляньте на них! А Тутанхомона вамшьто, на улице показывать?

В ташкентском театре драмы и комедии имени Горького были два таких персонажа, словно Пат и Паташон: рабочий сцены, молчаливый и тощий узбек Джура, и маленький, толстенький завхоз Лифшиц. Мне приходилось бывать там на репетициях, и помню сценку в фойе: Джура выносит на плече свернутый в рулон ковер и мрачно спрашивает Лифшица:

– Липчиц! Кавор бит?То есть выбивать ли ковер.

А Лифшиц ему проникновенно так:

– Джюра, ви работаете в русском теятре! Надо говорить мьягче: «ка-вье-ор»…

Между прочим, довольно долго я не отдавала себе отчета, откуда этот южнорусский говорок в Ташкенте, хотя знала, что там живет множество эвакуированных во время войны да так и осевших в этом городе одесситов. Поняла гораздо позже, уже в Израиле, встречая повсюду этот юмор, быстроту реакции, удивительную жизнестойкость бывших одесситов. Хотя разве одесситы бывают бывшими?

«ТЕПЛЫЕ ШТАНЫ

ДЛЯ ВАШЕЙ МАМИ!»

Как же я люблю Одессу!

Я всегда ее любила – по книгам, ни разу в ней не бывав. Стоит ли объяснять, что значат для литератора эти имена – Бабель, Олеша, Паустовский, Ильф и Петров?..

Покидая в 90-м Советский Союз, я оплакивала свою несбывшуюся Одессу, так как была уверена, что уже никогда, никогда не окажусь на ее легендарных улицах и бульварах… Но так уж случилось: в тяжелом и нищем 93-м меня – уже из Израиля – пригласили приехать в Одессу, выступить.

И вот – промозглый ноябрь, некогда очаровательные, но обветшавшие особняки, вывернутые лампочки в подъездах, выбитые окна… Первая наша встреча с легендарным городом как-то не заладилась. А может, грустно подумала я, Одессы-то уже и нет, одесситы разъехались, остались дожди, грязь, уныние и запустение…

С такими тяжелыми мыслями я взобралась в вагон пустого, по вечернему времени, трамвая.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация