– Кто вы? – коротко спрашивает он на расшифровываемом английском.
– Журналисты из Мексики, – храбро отвечает Лола. – А вы?
Сверкнув зубами, темнокожий зулу коротко бросает пару слов незваным гостям и, прострекотав приказным тоном несколько фраз второму юноше, быстро удаляется.
– Кто он? – интересуется Хосе, которому не удалось разобрать ничего из сказанного.
– Кажется, «небесный пастух».
– Кто?
– Небесный пастух, – неопределенно пожимает плечами Лола. – По-моему, он так сказал.
– Бред какой-то!
– Может быть, – соглашается девушка и повторяет еще раз: – Sky herder
[112]
.
– Да-да, «небесный пастух», – оживляется стражник, забыв о своей миссии неприступного охранника.
– А что это значит? – невинно спрашивает Лола у паренька, с которым, оказывается, можно объясняться.
– Он видел молнию очень близко.
– Yo tambien
[113]
, – саркастически сообщает Лоле Хосе.
– Тише. Не зли его, – отмахивается она.
– Он получил призыв у Небесного Бога, – почтительно продолжает молодой человек, – и прошел обучение у опытного пастуха.
– Спроси, что же делает этот пастух? – В операторе тоже просыпается любопытство, и Лола покорно переводит.
– Управляет погодой, – гордо сообщает юноша и важно добавляет: – Это мой брат.
– Тебе повезло, – тут же отвечает журналистка. – А что у него с лицом?
– Скарификация, – говорит абориген и, заметив смущение собеседников, поясняет: – Обряд посвящения.
– Господи! – шепчет Хосе Лоле. – Я надеюсь, нас не станут здесь ни в кого посвящать!
Дверь хижины, за которой скрылся небесный пастух, открывается, и человек со шрамами выходит, аккуратно выводя за собой пожилую женщину. Пара медленно приближается к чужестранцам, и Лола решает поинтересоваться у разговорчивого охранника:
– А это кто?
– Прорицательница Данга. Тридцать лет назад она видела сон и проснулась слепой. С тех пор ей открылся дар ясновидения.
– А… – слегка робеют иностранцы.
Предсказательница, поддерживаемая пастухом, останавливается перед пришельцами. Ее одежда резко отличается от неприхотливой мужской: многокилограммовая юбка, выдубленная из коровьей шкуры, мешает движению, делает неторопливую поступь еще более скованной. Не менее тяжелая накидка давит на сутулые плечи, еще сильнее пригибая их к земле, плотное многослойное ожерелье из бисера, спускающееся с шеи, со всех сторон прикрывает полную отвисшую грудь. На голове прорицательницы – шапка, из-под которой жидкими прядями вылезают седые волосы.
Толстые пальцы Данги приближаются к лицу Лолы, мягко ощупывают ее лоб, веки, нос, подбородок. Браслеты из птичьих перьев, украшающие запястья слепой, щекочут кожу, залезают в рот, уши, ноздри. Лола зажмуривается, терпеливо ожидая вердикта странной зулуски. Женщина берет ее за руки и, крепко сжимая их, поднимая к небу пустые глаза, будто испрашивая у него помощи. Наконец она удовлетворенно кивает, отпускает Лолу и что-то тихо говорит сопровождающему.
– Быки много значат для тебя. Это так? – проверяет «пастух» слова ведуньи.
– Да.
– Стало быть, ты не причинишь вреда нашему скоту?
– Скоту? – удивляется Лола. В селении не видно никаких животных.
– Да, – молодой человек показывает на самую большую круглую хижину в центре деревни. – Там живут наши коровы.
– Мы их не тронем, – обещает девушка, и мужчина повторяет сказанное на языке зулу.
Обнажив зубы в загадочной улыбке, прорицательница дергает Лолу за руку.
– Пойдемте, – сообщает девушке переводчик. – Она хочет побеседовать с вами. Если понравитесь, разрешит присутствовать на свадьбе.
– На свадьбе?
– Да. Наследный вождь сегодня женится. Будете откровенны с Дангой, увидите церемонию.
– Хорошо. Пошли, – оборачивается Лола к Хосе.
– Нет, – останавливает их небесный пастух. – Мужчина-чужестранец не должен заходить в жилище предсказательницы. Вы можете гулять по селению, но не вздумайте начинать съемку без разрешения. Чак, – кивает он на младшего брата, – будет вас сопровождать.
Хосе удаляется за стражником, метнув напоследок гневный взгляд в сторону Лолы и прошептав ей:
– Не вздумай ничего скрывать от этой Данги-Ванги.
Журналистка с опаской обходит колючий куст, закрывающий вход в деревню, оставляя позади лежащие по его сторонам два носорожьих черепа, и плетется в хижину ясновидящей. Едва проникнув внутрь, она не выдерживает и спрашивает у правителя погоды:
– Почему все дома круглые и без окон?
– По углам любят селиться духи, приносящие дому несчастья. Садитесь.
Лола покорно опускается на холодный глинобитный пол и осматривается. В центре жилища – очаг, обложенный камнями. Простая циновка с деревянным валиком-подголовником служит хозяйке ложем, стулом, рабочим столом и креслом.
– Здесь нет ножек? – вопросительно обращается девушка к пастуху.
– Под кровать духам проникнуть еще легче, чем в углы, – наставляет тот непонятливую чужеземку.
– А это что? – спрашивает Лола, показывая на огороженную полукруглой веткой часть комнаты, где собраны какие-то предметы.
– Это… – начинает молодой человек, но его прерывает сердитое бормотание. – Спрашивать будет она, а не вы, – сообщает он журналистке смысл бурчания слепой прорицательницы.
Лола замолкает. Ясновидящая опускается на колени, закрывает голову руками и несколько минут сидит неподвижно, затем отрывает от лица одну руку и вытягивает ее по направлению к мужчине. Тот встает, достает из огороженного участка странный металлический полукруг на длинной палке и вкладывает его в ладонь Данги. Та подносит полукруг ко лбу храброго матадора, сердце которой начинает предательски сжиматься от невольного страха.
«Понятно, – думает Лола, – в закутке собраны всякие ритуальные штуки. Что они собираются со мной делать?» Обруч сжимает лоб девушки. Он источает тепло и слегка поблескивает. «Неужели золото?»
Предсказательница держит приспособление и шепчет в левую руку заклинания, словно пытается с их помощью вытащить на поверхность все мысли Лолы. Наконец Данга снимает с головы жертвы драгоценный обруч и обращает к ней слепой взгляд, в котором, как ни странно, читается тайный смысл. Ясновидящая начинает говорить.
– Ты не та, за кого себя выдаешь, – настороженно переводит пастух.
– Нет, – соглашается Лола.
– Но ты можешь ею стать.
