Так мы брели минут десять, хотя мне это показалось целой вечностью. Ветки хлестали меня по лицу, дышать становилось все труднее и труднее. Я уже думала, что не смогу больше сделать ни шага, как вдруг впереди заблестела вода. Боже ты мой. Неужели мы прошли через весь остров?
– Где мы? – спросила я у Симми, когда мы вышли на берег. – Зачем мы сюда пришли?
Та молча повернулась и зашагала вдоль берега, то и дело останавливаясь, чтобы порыться в кустах. Я уже не сомневалась, что она повредилась в рассудке.
– Симми! – попыталась я схватить ее за руки. – Симми, взгляни на меня!
Внезапно я замерла, заметив, что именно кроется в зарослях кустарника, – лодка! Она была привязана у самого берега, под покровом веток и корней. Я смотрела на нее, не в силах поверить глазам.
– Ничего не понимаю, – пробормотала я.
– Это я ее спрятала. – Симми в изнеможении прислонилась к стволу корявой сосны. – Тулли думает, что ее смыло водой, но это не так. Когда он принес тебя к нам и сказал, что ты доктор, я сразу решила задержать тебя здесь. Не то чтобы мне нужен был именно доктор. Мне просто требовался чужак – кто-то посторонний. Я сказала Леди Элис, что ты должна принимать у меня роды. Попросила ее ничего не говорить о тебе Ларри. Я знала, что ты мне поможешь.
– Помогу тебе в чем? – нахмурилась я.
– Я переправила лодку сюда, потому что Тулли никогда не заглядывает в эту часть острова. Спрятала ее понадежнее, чтобы невозможно было разглядеть с воды.
– Так лодка все это время была здесь? – я почувствовала, как в душе у меня вскипает гнев.
Симми не ответила. Судорожно вздохнув, она согнулась пополам, пытаясь справиться с очередным приступом боли.
– Вдохни поглубже, – сказала я, и на этот раз она меня послушалась.
Я постаралась успокоиться. Вспышка гнева оказалась всего лишь вспышкой – на большее у меня просто не было времени. Теперь-то я поняла, в чем тут дело: для Симми это было единственной возможностью родить ребенка на материке, поскольку Тулли ни за что бы не отвез ее туда. Для этого ей и нужна была я.
– Хорошо, – промолвила я. – Полезешь первой или…
– Что? – она глянула на меня так, будто это я потеряла рассудок.
– Тебе же нужно в больницу, правда?
– Да нет же! – она раздраженно хлопнула рукой по стволу сосны.
– Ну а что тогда?
– Я просто хотела показать тебе. – Повернувшись, она привязала к дереву конец бечевки. – Сейчас мы вернемся домой, и ты сделаешь так, чтобы ребенок родился как можно быстрее. Быстро, пока Тулли не пришел.
Без дальнейших разговоров она развернулась и зашагала к дому, разматывая за собой бечевку. Я медлила, не в силах понять, что происходит.
– Живей! – поторопила меня Симми, отмечая бечевкой свой след. – Я хочу, чтобы ты сама смогла найти сюда дорогу.
Она и правда тронулась. И как только я прожила рядом с ней две недели, даже не заметив этого?
– Да объясни же ты, наконец! – бросилась я за ней вдогонку.
– Ты должна будешь прийти сюда вместе с ребенком, – сказала Симми. – Помнишь, я объясняла тебе, как можно добраться до Файетвиля? Двигайся вверх по ручью, а затем держись левой стороны. Поверни налево у развилки, а затем у старого сарая. Я же тебе объясняла!
– Я не собираюсь брать твоего ребенка!
Симми согнулась в очередном приступе боли. Было видно, что схватки у нее участились.
– Ты должна его взять! – вырвалось у нее. – Прошу тебя, Майя.
– Ладно, – сказала я, не желая с ней спорить. – Идем к дому!
Бечевка закончилась задолго до того, как мы добрались до тропинки.
– Ломай ветки! – приказала она, хватаясь за верхушку молоденького деревца. – Нужно оставить побольше меток.
Так я и сделала. Я ломала ветки и тянула лианы от дерева к дереву – все, что угодно, лишь бы успокоить ее.
Как только мы добрались до дома, Симми тут же поспешила в спальню. К тому времени, когда я помыла руки и надела пару перчаток, хранившихся в моем рюкзаке, она уже лежала в постели.
– Сделай так, чтобы он вышел побыстрее, – сказала она.
– Он выйдет, когда будет готов, – мягко заметила я, стараясь успокоить ее.
Симми начала тужиться. Схватки у нее следовали теперь одна за другой.
– Поклянись, что заберешь моего малыша! – простонала она.
– Поговорим об этом потом.
– Нет, сейчас!
В этот момент я увидела макушку ребенка.
– Не тужься! – быстро сказала я Симми. – Дыши.
Я показала ей, как нужно дышать, но она меня, похоже, не услышала. Впервые за весь день у нее вырвался крик, громкий и мучительный. В следующий момент головка малыша высунулась наружу, а сам он слегка повернулся внутри матери. Новый приступ схваток, и вот уже новорожденный лежит у меня на руках. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять наконец всё. Отирая его лицо мокрой тряпкой, я отметила полные губы малыша, его широкий нос и курчавые черные волосы. Только сейчас мне стала понятна причина переживаний Симми.
Симми потянулась к малышу, и я положила ребенка ей на живот. Тихонько всхлипывая, она крепко прижала его к себе.
– Покорми его, если он хочет, – сказала я, перевязывая пуповину.
Симми поднесла его к груди, и инстинкт тут же подсказал ему, что нужно делать. Покачивая ребенка, Симми коснулась губами его головки.
– Я не думала, что он будет таким… темным, – взглянула она на меня.
– Позже он еще потемнеет, – сказала я. – Не знаю только насколько.
– Тулли убьет меня, – тихонько заметила она. – Он убьет малыша.
– Что ты, Симми, этого не может быть, – сказала я, без особой, впрочем, уверенности.
– Детка, – шепнула Симми, глядя на малыша, – ты так похож на своего папу. Я люблю тебя всем сердцем. Когда-нибудь ты простишь меня. – Быстро оторвав хнычущего ребенка от груди, она протянула его мне. – Возьми его, пока Тулли не пришел!
Я замерла, в нерешительности глядя на малыша.
– Нужно, чтобы у тебя вышла плацента, – сказала я наконец, вновь прижимая ребенка к ее груди. – Кормление поможет тебе освободиться от нее.
– Как ты не понимаешь, Майя, – всхлипнула Симми. – Тулли убил Джексона.
– Что?
– Он знал, что Джексон ко мне неравнодушен, и убил его.
– Быть не может!
– Он сам мне сказал. А как ты думаешь, почему он и слышать не желает про больницу? Почему я одна езжу за покупками? Все потому, что его ищет полиция. Джексон не первый, кого он убил. И это тоже сделал он, – Симми коснулась шрама у себя на лбу. – Сказал, что я слишком красивая, а потом врезал мне прикладом ружья.
