«Ну, – я возразила по справедливости, – демократы проповедуют вполне здравые вещи». – «Вот именно! – Александра оживилась. – Проповедуют. С точки зрения результата либеральная проповедь не лучше любой другой».
«Неужели? – я перешла в наступление. – Даже фашистской?» – «При чем здесь это? – она сморщилась. – Пропаганда нацизма – экстремизм. С экстремистами должна разбираться милиция. А вообще... – все-таки сбавила обороты, – в нашем мире полезно иметь своих людей. Чужие, как правило, разводят. В смысле, надувают».
Отставания от времени, в частности, проявляются в сленге: те, кто не догоняет, используют сорные словечки прежних времен. В разговоре с отсталой матерью моя дочь это учитывает. Яна сказала бы: шьет по старым выкройкам...
«Не воображай, что это – ваше открытие... Все уже было. Кто мог, старался завести блат: в мясном, в книжном... Среди ремонтников. Например, муж тети Яны – у него было много влиятельных друзей. Актеры, директора, всякие начальнички...»
«Ну... То, да не то... В ваше время, – на этот раз она выделила особенно ясно, – шустрили в сфере обслуживания. Ты же не думаешь, – фыркнула презрительно, – что актеры действительно считали его другом? Просто использовали. Теперь ничего такого не требуется. Надо тупо платить. Я имею в виду другое...»
Другое тоже было. Называлось: влиятельные связи...
– Совсе-ем раньше, – дочь затягивает мечтательно. – Как в ваше время. А на горячее – больша-ая запеченная рыба, – она разводит руками, как хвастливый рыбак.
– В наше время таких не было.
– Ну, – рыбак корректирует размеры. – Тогда поменьше.
– Мороженая. Например, путассу. – В моем исполнении замороженные рыбы похожи на мерзлых ужей.
– Пу-тас-су? – она смотрит недоверчиво. – Ничего себе названьице!
Я пожимаю плечами: название как название. Дело привычки.
– Кстати, с томатом и с луком – ничего. Хочешь, могу... Если, конечно, найду в магазине.
– Ну не знаю... – похоже, она не готова к рискованным экспериментам. – Лучше уж курочку. У тебя классно получается. Особенно с чесночком...
В ее репертуаре это что-то новенькое.
– Не подлизывайся.
– Вот еще! Даже и не думала. Просто констатирую очевидный факт. И какой-нибудь тортик.
– Из Ленты?
– Здравствуйте! – она заводит глаза. – Ничего себе, из Ленты! Твой, самодельный. Советское – значит отличное! Знаешь, я все придумала. Давай сделаем стильно. Как будто совсем по-настоящему. Всё-всё: свекла, селедка под шубой... Напиши, что надо купить.
– Зачем? – я возражаю неуверенно.
– Как – зачем? Круто! – до объяснений дочь не снисходит. Или полагает, что дала исчерпывающие.
– Может, фруктовый, с безе?
– Йес!
Этот жест я не выношу: как будто дергают за ручку. Раньше такие висели в сортирах, на ржавой цепи.
– Я же тебя просила.
– Ой, – она спохватывается. – Не буду. Ну, машинально. А квартиру я вымою. На неделе. Нет, в субботу... Мусик, умоляю, только без русских народных поговорок. Не делай сегодня того, что можно сделать послезавтра... Знаю. Наизусть.
Так говорил мой отец. В юности эта фраза меня бесила. Неужели я тоже так говорю?
– За один день не успеешь.
Она отбивает подачу:
– Тоже мне, хоромы! На что спорим?
Наши дебаты прерывает телефонный звонок.
– Да! – Александра хватает трубку. – А... – тянет разочарованно. – Привет, па!.. Нет-нет, удобно... Слова? Какие слова? А... Сейчас. – Она усаживается в кресло. Накручивает шнур на палец. – Тебе привет! – Взгляд в мою сторону. – От папы.
Я киваю. Вот сейчас это и начнется: подлинный идиотизм.
Раньше он собирал пустые бутылки. Последнее время коллекционирует молодежный сленг. Носит с собой специальную книжечку. Записывает подслушанные разговоры: на улице, в метро, в магазинах. В критических случаях Александра выступает в качестве эксперта. Как-то раз я все-таки спросила: «Вы что, действительно так разговариваете: ты и твои друзья?» – «Потвоему, мои друзья – пэтэушники? – она парировала презрительно. – Это, дорогой Мусик, исключительно народное творчество». – «Но ты же их знаешь». – «Ну и что? – Александра отмахнулась небрежно. – Выучила. Как иностранный язык».
Ее послушать – прямо XIX век. Дворянские отпрыски, привыкшие изъясняться по-французски, взялись за изучение русского. И, похоже, неплохо преуспели...
– Как-как? – она переспрашивает. – Долбаться? Не-ет... Еще и принимать наркотики. Ага, как вариант... А потом, – устраиваясь поудобнее, она закидывает ногу на ногу, – долбаться можно и на работе. Нет, не в этом смысле. Когда какое-нибудь трудное задание... Ну, о-очень занудная работа... Нет. Заканать сюда точно не подходит. Это значит – надоесть, утомить своей назойливостью.
Я прислушиваюсь: и правда иностранный.
Александра прикрывает трубку ладонью:
– Наш папсик взялся за словарь синонимов.
Не понимаю, с чего его потянуло на филологию... Или история и вправду закончилась? Закончилась, значит, закончилась. Такая история, что и черт с ней...
– Посоветуй ему заняться чем-нибудь осмысленным. Например, защитить докторскую диссертацию. Или заработать денег.
Мое замечание остается без комментариев.
– Ой, забыла, – она подмигивает, – папочка, а ты знаешь такое слово: пу-тас-су?
Кажется, наши объяснения совпадают. Александра кивает удовлетворенно.
Я выхожу в кухню, выдвигаю сломанный ящик. Передняя панелька падает. Поднимаю, прилаживаю к месту, совместив шпеньки. Этот ящик мы называем долгим. В нем хранятся всякие кухонные мелочи: старые крышки, ситечко, темный деревянный пестик... Шевелю, запустив руку. Не могла же я ее выбросить!..
Полиэтиленовый пакет. На самом дне. Картонки, бумажки, рецепты... Да вот же она: моя заляпанная картонка. Список, по которому я готовила к праздникам. Слева – что купить, справа – что приготовить.
Господи... Я-то думала, она исчезла. Та самая фотография: мы с Яной стоим у дерева. Я помню. В десятом классе мы ездили на пикник. Случайность, пустое стечение обстоятельств: кто-то из мальчиков подошел и щелкнул. Я улыбаюсь, потому что рада ее видеть. На старых фотографиях никто не бывает в ссоре.
Мелкие кругловатые листочки, дрожат на ветру... Раньше я не всматривалась. Какая разница? Но теперь вижу: осина – Иудино дерево.
Просто мы ни о чем не догадывались. Откуда нам было знать?..
– Ой, а это кто? Господи, какие вы... – видимо, ей хочется сказать: молодые.
– Представляешь, случайно нашла. Рылась в ящике...
