Книга Бывший сын, страница 33. Автор книги Саша Филипенко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Бывший сын»

Cтраница 33

Следующую неделю, как и любую другую, Франциск проводил на строительном рынке.

— Все его хают, а лично я все равно буду за него голосовать! — начинал коллега Франциска.

— Может потрудишься объяснить, почему?

— А нипочему! Потому что другой альтернативы нет!

— Ты правда полагаешь, что в десятимиллионной стране невозможно найти никого, кто управлял бы страной лучше?

— Ну не находится ведь!

— Это вопрос порядочности и жажды власти, а не управления.

— Я считаю, что он хороший управленец.

— Даже если допустить, что ты прав, — всему есть свой срок! Даже самые лучшие футболисты заканчивают карьеру. Можно играть на высоком уровне десять, максимум пятнадцать лет, но после этого все, точка. Даже самых выдающихся капитанов рано или поздно сажают на лавку. Нельзя жить былыми заслугами!

— Мы говорим про политику, а не про спорт, Франциск! Но даже если пользоваться спортивной терминологией, — ты ведь сам знаешь: «спорт номер один» у нас не футбол. «Спорт номер один» у нас хоккей, а в хоккее карьера бывает и по двадцать лет! К тому же, ты забываешь о том, что после завершения карьеры многие спортсмены переходят на тренерскую работу.

— История показывает, что очень маленький процент великих спортсменов становится великими тренерами.

— История никогда никого ничему не учит! Ни в спорте, ни тем более в политике! А тренировать можно и до восьмидесяти.

— Если команда не дает результат, тренера снимают. Столько лет никто не ждет!

— А какого результата ты ожидаешь? Каких побед тебе не хватает? Перед ним никто высоких задач не ставил. К тому же, он владелец этого клуба, он сам перед собой ставит задачи. Только ему известно, выполнила команда поставленную на сезон задачу или нет.

— В этом-то и есть его главное заблуждение! Однажды ему дали потренировать команду, а он почему-то стал думать, что теперь эта команда принадлежит ему. Но это не так! Команда принадлежит болельщикам.

— Это болельщики так думают, потому что болеют за нее. А он не болеет. Он уже давно над командой. Он не воспринимает ее всерьез, как нечто, что может существовать без него. У него других забот полно. Он управляет, и только ему известно, чего он хочет от этой команды. Олимпийский принцип, он ведь очень про жизнь, Франциск, — главное не победа, главное участие, постоянное…


К счастью или сожалению, иногда заходили клиенты. В этих случаях беседа прерывалась, и внимание Франциска переключалась на женщину с ребенком или мужчину с рулеткой. Мужчины с рулетками приходили чаще. Мужчин с рулетками интересовала работа встроенной системы слива и ее монтажная высота. Мужчины с рулетками все измеряли, и Франциск толкал заученные речи о самонесущих стальных рамах с порошковым напылением и крепежных материалах.

— А какой у них крепежный материал?

— Два болта держателя для унитаза, крепление для керамики, переходник, впускной и смывной гарнитуры, пневматический смывной клапан с тремя режимами смыва.


Клиент уходил без покупки. Коллега с улыбкой хлопал Франциска по плечу.

— Вот видишь, все мы не идеальны! Ты тоже не суперпродавец, но тебя ведь не увольняют!


Рабочий день подходил к концу. Франциск закрывал кассу, магазин, и в это самое время, как правило, звонил Стас.

— Ну как, насрали тебе сегодня в душу? В «Кефир» идем?


Во второй половине лета, в запахе охладевающего воздуха, в повязанном поверх рубашки свитере, Франциск наверстывал упущенное. Не только в работе. Во всем, что проспал. Травка. Вечеринки. Домашние и не очень. Девочки. Дым. Разбавленный дымом алкоголь. Во все горло. Ксении, Ани, Юли. Поцелуи. В маленькой ванной и галерее современного искусства. Ночи напролет. Франциск танцевал, веселился и орал песни. Выпивал и вытирал мокрые губы о губы. Улыбался и от счастья закрывал глаза. Музыка была прекрасной и лица светлыми. Стас хлопал друга по плечу и передавал выпивку. Франциск выпивал. И еще. Какая-то девочка танцевала рядом, и Циск брал ее за талию. Совершенно спокойно. Будто проворачивал этот трюк миллион раз. Она не сопротивлялась, и Циск торжествовал. Он чувствовал себя победителем, будто был здесь самым крутым парнем, прекрасным принцем танцпола, которому ни одна уважающая себя принцесса не могла отказать.

Франциск шутил, и его шуткам смеялись. Франциск острил, и его считали остроумным. Годы комы не отбросили его назад. Франциск не отставал. Франциск лидировал. Девочки влюблялись. Многие.


Гремели басы. Ди-джей отлично сводил, и Франциск не выпускал незнакомку. Она была не против, и они держались за руки. На улице, под луной, в такси и в лифте. В комнате, в кухне, в ванной и на балконе. Она курила, и Франциск смотрел на маленький огонек. Яркий, как звезда, и абсолютный, как эта ночь.

— Ты недавно сюда переехал?

— Да… То есть… Ну в общем-то да… да… а что?

— Я раньше никогда тебя не видела на вечеринках…

— Я и не ходил…

— Почему?

— Спал…

— Вот и я поеду.

— Зачем, ты можешь остаться у меня…

— Спать нужно дома…

— Я много лет спал не дома…

— Я бы так не смогла. Вызовешь мне такси?

— Я не помню, как вызвать такси…

— Очень остроумно! 152 или 135…


Спустившись в шлепанцах во двор, Франциск целовал девушку и улыбался таксисту. Машина, как когда-то «скорая помощь», скрывалась за поворотом, и Франциск оставался один. В пустом дворе. Вместо того чтобы вернуться домой, он шел на спортивную площадку. Находил в кармане сигареты и плеер. Подкуривал, включал и ложился на скамейку. В небе светились звезды, и в плеере играла старая песня, которую он до того момента никогда не слышал: «На холодной земле стоит город большой, там горят фонари и машины гудят. А над городом ночь, а над ночью луна. И сегодня луна каплей крови красна. Дом стоит, свет горит. Из окна видна даль. Так откуда взялась — печаль? И вроде жив и здоров. И вроде жить не тужить. Так откуда взялась — печаль? А вокруг благодать — ни черта не видать. А вокруг красота — не видать ни черта. И все кричат „Ура!“, и все бегут вперед, и над этим всем новый день встает. Дом стоит, свет горит. Из окна видна даль. Так откуда взялась — печаль? И вроде жив и здоров. И вроде жить не тужить. Так откуда взялась — печаль?».


Франциск слушал музыку и вспоминал людей, которые когда-то жили в этом дворе. Пашку, Илюшу, Вару. Отец Вары однажды попал в тюрьму, потому что взял на себя преступление сына. В какой-то юношеской перепалке Вара пырнул парня из соседнего двора ножом, но отцу удалось договориться со следователем и убедить суд в том, что именно он нанес роковой удар. Вернувшись из тюрьмы, папа Вары обнаружил в своей квартире другого мужчину, художника. Франциск вспоминал, что папа Вары остался во дворе, и с тех пор у Вары было два отца. Франциск вспоминал Рима и его сестру Катю. Вспоминал их соседей по лестничной площадке, большую семью, восемь человек, которые погибли в один день, отравившись грибами. Франциск вспоминал десятки семей и думал о том, что его жизнь получилась совсем не такой, какую он представлял на уроках литературы. Франциск думал, что у него будет дорогая машина, красавица жена и большая квартира в центре города. Франциск верил, что если не станет великим футболистом, то уж великим актером станет наверняка. Но этого не случилось. Не произошло. Франциск лежал на скамейке посреди двора и понимал, что в данный момент с ним происходит то, чему он должен быть чрезвычайно рад и благодарен. Судьба складывалась так, что о большем нельзя было и мечтать. Все, что теперь окружало его, было лучшим из всех возможных миров. Мечты следовало оставить в ящике за тысяча девятьсот девяносто девятый год…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация