Книга Бывший сын, страница 32. Автор книги Саша Филипенко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Бывший сын»

Cтраница 32

Затушив первую за десять с лишним лет сигарету, Франциск вернулся в комнату и включил телевизор. «На лице каждой пионерки осталась трудность немощи прежней жизни, скудность тела и красоты выражения. Но счастье детской дружбы, осуществление будущего мира в игре юности и достоинстве своей строгой свободы обозначили на детских лицах важную радость, заменившую им красоту и домашнюю упитанность». Франциск выключил телевизор и, не раздеваясь, лег спать.

Франциску снилось, что какой-то поезд сошел с рельсов. Он не понимал, какой именно и где, он видел только огромное количество накрытых белыми простынями тел. Во сне Франциск понимал, что проезжает место трагедии в машине отца, но отца не видел. Затем Циск оказался на балконе в квартире своей матери. На площади перед Ботаническим садом государство готовило торжественные похороны. Франциск смотрел на ряды ровно выстроенных гробов, и вдруг сотни гробов начали падать с неба. Они падали на асфальт, но не разбивались. Гробы почему-то скользили, катились и разбивались о дом Франциска, прямо под его ногами. Когда гробовой ливень закончился, на площади почему-то появились клоуны, похожие на тех, что зазывали детей в известную закусочную. Франциск смотрел на них и думал: «Господи, какой же он идиот, что даже на похороны позвал клоунов».

* * *

Кома забывалась. Циск разучивал новую партию: «Счастливый гражданин маленькой страны». По мнению соседей, его жизнь налаживалась. Вмиг. Слишком просто, будто река в русло. Все могло быть гораздо сложнее, многие годами не могли найти нормальную работу, а он, благодаря своей болезни, которую теперь бесцеремонно эксплуатировал, с легкостью нашел приличную должность. О таких условиях и деньгах можно было только мечтать. Воспользовавшись списком знакомых, который бабушка приложила к письму, Франциск быстро нашел работу. Продавца. На строительном рынке. Мир красок, плинтусов и лаков, галактика натяжных потолков и полов всех мастей. Каждый день Франциск открывал маленький магазин, чтобы, заняв свое место среди смесителей, раковин и унитазов, бороться со сном. Франциску вменялось продавать сантехнику. Всем и вся. С девяти утра до шести вечера. Нельзя сказать, что Циск когда-нибудь мечтал о подобной работе, но, учитывая отсутствие образования и перспектив, следовало радоваться. Так говорили отчим и мать. В унисон. Едва ли не каждый день Франциску приходилось отвечать на вопросы: «А как говно будет туда падать?», «А этот ваш толчок хорошо смывает?», «А он из фаянса или из фарфора?».

Мама настаивала на том, что Франциск получил великолепную работу.

— Скажи спасибо! В стране нет работы! Люди годами ищут место — а тебе пошли навстречу! Люди не могут платить за квартиру, а у тебя еще на мелочи будет оставаться!

— Я смотрел новости, там сказали, что в стране вообще нет безработицы, что все страны вокруг нам завидуют, а у германтов, так у тех вообще наркомания!

— Франциск, почему ты хамишь мне?

— Я просто рассказываю то, что видел. Ты говоришь о каком-то кризисе, а по телевизору говорят, что все прекрасно, что лучшего места на земле вообще нет!

— Значит, так и есть! Работай и наслаждайся! Нечего нос задирать! Кто ты такой, чтобы быть недовольным? Радуйся!


И Циск радовался, время от времени предлагая успешным соотечественникам приобрести биде.

— Я что, по-твоему, черножопый? Зачем оно мне?

— Тут дело не столько в религии, сколько в гигиене.

— Ничего! Сорок лет как-то руками подтирал очко — и дальше справлюсь!

— Я нисколько в этом не сомневался, просто…

— То-то же! Нахрена мне это говно?

— Биде. Эта вещь называется биде.

— Да мне похуй!

— В этом я тоже не сомневался. Будем оформлять унитаз?

— Да, пошли, а то мне еще сегодня в церковь надо заехать.


Каждые выходные Циск ездил на кладбище. Сев на маленькую скамейку, которую он сам смастерил, Циск рассказывал бабушке о том, что на этой неделе продал угловую ванную и один, со сколом, подвесной унитаз. Франциску не хотелось возвращаться домой, поэтому он долго и старательно пересказывал бабушке все последние новости:

— Все сейчас только и делают, что говорят о нашумевшей истории с девочкой, которую похитили ее приемные родители. Она жила здесь в детском доме, а летом, как и я, ездила в семью к германтам. Все это продолжалось около пяти лет, но в последний приезд, когда подошло время возвращаться в детский дом, она сказала, что не хочет никуда возвращаться, что здесь ее насилуют и постоянно издеваются. Понятное дело, семья решила не отпускать ее. Налицо похищение. Они спрятали девочку в монастыре. Детский дом послал запрос, и через двадцать дней полиция нашла девочку и специальным рейсом доставила обратно. Сюда. В рай. В детский дом. К чему ей жить в нормальной стране с любящими родителями, если можно кашу геркулесовую наворачивать за счет государства? Вот еще, мы будем нарушать демографическую ситуацию в стране! От нас и так все уезжают! Хоть девочку удержим — пока несовершеннолетняя. Ну вот. Девочку вернули, а германтов приговорили к тюремному заключению. Причем приговорили не только родителей, но и священника, который помогал укрывать девочку. Уже через месяц девочку отдали в нашу приемную семью. Кстати, незадолго до того, как удочерить девочку, новая семья сообщила, что не готова взять ее, мол, некуда, да и желания особого нет, но, видимо, вмешался кто-то влиятельный, и их заставили. Вот в такой семье она теперь живет!

Пересказав бабушке историю зловещего похищения и чудесного удочерения, Франциск возвращался к сантехнике. Внук рассказывал бабушке о преимуществах акрила над санфаянсом. Когда сторож делал последнее предупреждение, Франциск гладил памятник и уходил.


Чтобы приходить домой как можно позже, Франциск выбирал самый длинный из возможных маршрутов. Автобус. Метро. Пересадка. Линия, другая. Каждое воскресенье после кладбища Франциск заезжал в большой супермаркет, чтобы купить продукты на неделю вперед. Циск мог часами разглядывать товары, которых не было в его детстве. Рассматривая сыр, Франциск вспоминал, что в стране его детства, в той самой стране, которая входила в состав огромного государства, в сыре были синие резиновые циферки, и поиски и выковыривание этих самых цифр доставляло гораздо больше удовольствия, чем употребление оного. Франциск вспоминал, что в его детстве консервы стояли точно так же, пирамидами, но хлеб, конечно, никто не заворачивал в пластик, потому в те времена он еще бывал свежим. Зато теперь были йогурты и соки, не такие, как у германтов, но все же. Франциск вспоминал, как когда-то вместе с мамой ездил на футбольный стадион, вокруг которого располагался вещевой рынок. Долгие годы жители столицы одевались преимущественно здесь, но Франциска совсем не интересовала одежда. Он тащил маму к тому месту, где женщина с красным от мороза лицом продавала пирожки с картошкой, жаренные во фритюре. За этими пирожками люди съезжались со всех концов города, и, стоя перед прилавком, Франциск не мог поверить, что вспомнил тот прекрасный, еще до комы забытый вкус…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация