Как только нам подали основное блюдо, мы свернули тему, и беседа приняла другое направление. Во время обеда я изо всех сил крепился, но, когда настал черед кофе, не выдержал и, притворившись, что вопрос не представляет для меня особого интереса, обронил:
— Кстати, профессор, недавно мы разговаривали о том о сем с одним из клиентов магазина, и случайно всплыло имя Маурисио Вальса, бывшего министра культуры и прочее. Что вам о нем известно?
Профессор приподнял бровь.
— О Вальсе? То же, что и всем, полагаю.
— Уверен, что вы знаете намного больше других, профессор. Намного больше.
— Видите ли, если честно, я уже давно о нем ничего не слышал, хотя раньше Маурисио Вальс являлся весьма заметной фигурой. Как вы правильно отметили, в свое время он был министром культуры, знаменитым и непревзойденным, а также возглавлял массу организаций и учреждений. Человек, обласканный нынешним режимом, имевший большой вес в своей области, покровитель многих, любимое дитя культурных колонок испанской прессы… Как я и сказал, яркая личность.
Я слегка улыбнулся, как будто мне было приятно все это выслушать.
— А теперь что-то изменилось?
— Откровенно говоря, в последние годы он исчез с небосклона, что называется, общественной жизни. Не знаю точно, получил ли он за свои заслуги назначение на дипломатический пост или какую-нибудь должность в международной организации, — вы наверняка в курсе, как это делается, — однако с некоторых пор его карьерный рост не прослеживается… Мне известно, что некогда он вместе с компаньонами основал издательство. Издательство процветает и теперь, бесперебойно выпуская новые книги. Практически каждый месяц мне приходят приглашения на презентацию какого-нибудь очередного шедевра…
— А Вальс посещает подобные мероприятия?
— Когда-то посещал. Мы еще всегда посмеивались, поскольку он говорил преимущественно о себе, а не о представленной книге или ее авторе, но это все в прошлом. Уже несколько лет я его не видел. Могу я узнать, почему он вас интересует, Даниель? Неужели вас соблазнил блеск миниатюрной ярмарки тщеславия в нашей литературе?
— Я спросил из чистого любопытства.
— Ну конечно.
Оплачивая счет, профессор Альбукерке посматривал на меня краем глаза.
— Почему меня не покидает ощущение, что я услышал лишь малую толику из того, что произошло? Вы не поведали мне и половины, это уж точно.
— Когда-нибудь я расскажу и остальное, профессор. Обещаю вам.
— Вот это другой разговор. У городов короткая память, и чтобы не дать ей угаснуть, нужен кто-то вроде меня, кропотливый исследователь.
— Заключим сделку: вы поможете мне разрешить затруднения Фермина, а я однажды расскажу вам о том, что Барселона предпочла бы забыть. Некоторые факты ее тайной истории.
Профессор протянул мне руку, и я пожал ее.
— Ловлю вас на слове. А теперь, возвращаясь к проблеме Фермина и документам, которые нам предстоит извлечь из шляпы…
— Полагаю, я знаю человека, способного справиться с этой задачей, — заявил я.
6
Освальдо Дарио де Мортенссен, король переписчиков Барселоны и мой добрый знакомый, наслаждался послеобеденным отдыхом в своей кабинке у входа во дворец вице-королевы. Сегодня он решил побаловать себя чашкой кофе с капелькой бренди и египетской сигаретой. Заметив мое приближение, он приветственно помахал рукой:
— Возвращение блудного сына. Вы передумали? Все-таки напишем любовное письмо, которое откроет доступ к молниям и потайным застежечкам желанной девушки?
Я снова показал ему обручальное кольцо, и он кивнул, вспомнив:
— Простите. Сила привычки. Вы несовременный человек. Чем могу служить?
— В прошлый раз ваше имя показалось мне знакомым, дон Освальдо. Я произвел ревизию в книжном шкафу и нашел ваш роман «Сумеречные всадники», изданный в 1933 году.
Покопавшись в памяти, Освальдо ностальгически улыбнулся:
— Да, были времена. Бессовестные мошенники, Барридо и Экобильас, мои издатели, старались меня надуть, как могли. Пусть теперь в аду с чертями потягаются. Но наслаждение, с каким я писал тот роман, у меня никто не отнимет.
— Если я как-нибудь принесу экземпляр, вы мне его подпишете?
— Сколько угодно. Это была моя лебединая песня. Публика оказалась не готова к вестерну, перенесенному на берега Эбро, где вместо ковбоев на лошадях действуют разбойники на лодках, служащие привольным пастбищем для москитов размером с арбуз.
— Вы настоящий Зейн Грей
[42]
приморья.
— О, если бы… Так чем могу вам помочь, молодой человек?
— Начиная кампанию, смею сказать, героическую, я прошу позволения воспользоваться вашим мастерством и талантом.
— Я вас внимательно слушаю.
— Мне необходима ваша помощь. Требуется создать документальную биографию моего друга, чтобы он мог вступить в брак с любимой женщиной, не встретив формальных препятствий.
— Он хороший человек?
— Лучше не бывает.
— Тогда больше ни слова. Сцены свадьбы и крещения мне всегда нравились больше всех прочих.
— Понадобятся судебные постановления, анкеты, ходатайства, сертификаты и все, что полагается в таких случаях.
— Затруднений не будет. Мы поручим часть бумажной работы Луисито. Вы с ним уже знакомы, и ему можно полностью доверять. Он владеет дюжиной типов письма.
Я вытащил сотенную банкноту, которую отказался принять профессор, и протянул писарю. Освальдо вытаращил глаза и мгновенно прибрал купюру.
— И еще говорят, что в Испании нельзя прожить писательским ремеслом, — сказал он.
— Этой суммы достаточно, чтобы покрыть текущие расходы?
— Более чем. Когда я все приготовлю, то скажу, во сколько обошлась затея, но сейчас навскидку осмелюсь предположить, что пятнадцати дуро хватит с избытком.
— Оставляю этот вопрос на ваше усмотрение, Освальдо. Мой друг, профессор Альбукерке…
— Прекрасный писатель, — вставил Освальдо.
— И замечательный человек. Итак, профессор заглянет к вам на днях и предоставит перечень необходимых документов и подробные инструкции. Если вам что-либо понадобится, вы меня всегда найдете в букинистическом магазине «Семпере и сыновья».
Лицо Освальдо просияло, когда он услышал название магазина.
— Святилище. В юности я прибегал туда каждую субботу, чтобы сеньор Семпере расширил мой кругозор.
— Сеньор Семпере — мой дед.
— Уже много лет я не захаживал в магазин. Поскольку мои доходы крайне ограниченны, я уже привык брать книги в библиотеке.
