Короче, после почти полугода страстей, больниц, похорон и прощаний Володя обнаружил себя в отдельной собственной двухкомнатной квартире совершенно свободным. И совершенно одиноким. Особенно странными стали вечера. Он старался возвращаться домой как можно позже, холодная плита светилась в темноте выдраенными до блеска кастрюлями, тупо молчал телевизор. С едой возиться не хотелось, хотя бутерброды с любительской колбасой или сыром вскоре осточертели, но еще немыслимее казалось самому что-то варить или жарить.
Между тем приближалось лето, нужно было как-то планировать отпуск, на кафедре заранее требовали подать график. Тема отпуска витала в разговорах и планах, звучали волшебные слова – Валдай, Сочи, Рижское взморье. Кто мог подумать, что всего через год Королев умрет, не дожив несколько дней до своего давно ожидаемого 70-летнего юбилея, начнутся перемены, и это будет началом конца. Но пока положение Володи казалось очень стабильным, он надеялся в ближайшее время получить старшего научного и, значит, приличную надбавку к зарплате.
Ужасно хотелось нормально, прилично отдохнуть после безумного года, но где и как? Много лет подряд выручали стройотряды, обычно они с ребятами отправлялись в дальние северные поселения, ставили срубы или коровники. Всегда получалась двойная польза – и активный физический труд в компании интересных людей, и довольно много денег. Но с каждым годом становилось все труднее найти подходящую поездку, что-то сломалось в самой системе – пропал азарт и чувство товарищества, все только и мечтали работать поменьше, а загрести побольше. Слава богу, он уже обходился без заработков на стороне. К тому же от родителей остались три сберкнижки с довольно приличной суммой, которую Володя благоразумно решил не трогать. Много ли одному нужно!
И тут позвонила Катя. Наверное, получила очередное письмо от Иринки. Она каждый раз добросовестно отчитывалась о полученной весточке, и Володя каждый раз удивлялся про себя ее звонкам. В Израиле уже стояла жара, вся компания, включая родителей Миши и его бабушку, жила в специальном центре для приезжих эмигрантов, привыкали к чужим правилам, учили странный чужой язык. Володя даже не пытался представить, как жизнь на Марсе.
– Здравствуйте, Володя, – у нее был ужасно смешной, совсем детский голос. – Это Катя говорит.
Ну да, она продолжала звать его на вы и каждый раз представлялась. Наверное, боялась, что он вовсе не вспомнит, кто такая Катя.
– Катерина! Рад слышать! Новое письмо получила?
– Нет, к сожалению, новых писем нет. Я как раз у вас хотела спросить.
Могла бы придумать что-то поумнее. Никакой переписки с заграницей, а тем более с такой спорной страной, как Израиль, Володя вести не мог, у него была вторая форма секретности.
– Слушай, Катерина, у меня тут возник вопрос – ты, например, что делаешь летом?
– Ле-летом? – она вдруг стала заикаться, совсем напугалась, дуреха. – Летом я поеду к маме. А почему вы спрашиваете?
Конечно, мог бы и не спрашивать! Куда едут все студенты из провинции! Помнится, она рассказывала про маму-учительницу в Мурманске. Или в Архангельске?
– Сам не знаю, чего спросил. Понимаешь, совершенно не могу придумать, что делать с отпуском. Вот так вкалываешь-вкалываешь, а отдохнуть по-человечески негде. Может, на море махнуть? Поплавать, поваляться на жаре. Ты на море была когда-нибудь?
– Володя, вы что… вы меня хотите пригласить?
Самое смешное, что до последней минуты, до этого ее вопроса он и в мыслях не имел ее приглашать! Все время крутился в голове отпуск, вот и сказал зачем-то. И вдруг представил жаркий день, песок, волны, Катьку эту представил в трусиках и лифчике, загорелую, со стройными коленками и круглой попкой. Можно поехать в какой-нибудь парк или Ботанический сад, она будет бегать по дорожкам и ахать. Или взять лодку напрокат, купить ведро абрикосов… Она хоть плавать-то умеет? Иначе визгу не оберешься!
– Володя, знаете, если вы не смеетесь… если вы серьезно, то я могу к маме и попозже поехать! У нас ведь длинные каникулы!..
Конечно, Володя мог сразу догадаться, куда его занесло! Как только увидел Катькину мамашу. Платье в горошек, белый кружевной воротник – а-ля девятьсот тринадцатый год, томик стихов в лакированной сумочке. Самое смешное, что она была всего лет на десять старше его самого!
– Владимир Иванович, на вашу долю варить кашу?
– Да, Валентина Петровна, спасибо!
– А вы предпочитаете с сахаром или с вареньем?
Тургенев отдыхает!
В подарок молодоженам Катина мать, пунцовея от гордости и слегка задыхаясь, вручила огромный ящик с книгами. Чехов, Антон Павлович, собрание сочинений в восемнадцати томах, с письмами и комментариями. И еще призналась, что специально ездила к директору центрального книжного магазина, ведь одно собрание поступило на весь Архангельск! В тот же вечер после ужина, пока они с Катькой мыли посуду, новоиспеченная теща уселась читать последний том, эти самые письма, и вскоре Володя увидел, как она тихо всхлипывает над страницей и вытирает слезы вышитым платочком!
Понятно, что такая мать не будет учить подрастающую дочь готовить или убираться, что за низкие заботы! Она ее французскому языку будет учить!
Да, французский Катерина знала прекрасно, Валентина Петровна ей какую-то специальную старушку-учительницу разыскала в Архангельске, из бывших ссыльных. И английский тоже прилично – читала бегло. Интересно, куда применить такие ценные знания в их стране, где все население, как в известном анекдоте, владеет только двумя языками – матерным и русским со словарем? Но вот обед приготовить или не дай бог погладить рубашку оказалось для его жены непосильной задачей!
Нет, Катька не отказывалась, старательно пыхтела на кухне, но все у нее пригорало, получалось недосоленным или безвкусным. С рубашками того хуже – воротнички она в принципе не умела проглаживать, на спинке оставались неровные полосы, проще самому сделать, чем три часа объяснять. Зато стихи на французском читать – хоть круглый день!
Прошло три месяца после их возвращения с моря. Конечно, в отпуске всего не разглядишь. В принципе она оказалась нормальной девчонкой, не ныла по пустякам, прекрасно плавала, не требовала комфорта или вкусной еды. Да и какую особую еду можно раздобыть в Алуште в курортный сезон – макароны, покупные котлеты, печенье к чаю? Однажды вечером пытались прорваться в местное кафе, там играла неплохая музыка. Катька жутко обрадовалась, вырядилась в босоножки на каблуках и мини-юбку, почти не прикрывающую попу. Небось, сама сшила на уроке труда. Ноги у нее были что надо, не придерешься! Кажется, впервые в жизни Володе захотелось потанцевать, вернее, постоять в обнимку под медленный тягучий блюз. Но от входа в кафе до самого парка тянулась внушительная очередь. Они все-таки решили подождать, тем более за неплотными шторами виднелись симпатичные столики и пробивалась музыка. Но прошел час или даже полтора, быстро темнело, а очередь не уменьшалась. Володя сразу заметил, конечно, что швейцар у входа пропускает каких-то людей. Вот еще пара пролезла, мужик восточного вида почти не скрываясь сунул купюру и галантно пропустил свою даму вперед.
