А когда встречали спустя несколько лет, у них в глазах еще сохранялся блеск так и не одержанной победы и желания до конца дней продолжать попытки снова и снова.
Если они действовали так, почему я не могу сделать то же? Интересно бороться за любовь безответную.
Иногда это совсем не забавно. Иногда остаются глубокие рубцы, неизгладимые отметины. Но это интересно – особенно для человека, который несколько лет назад стал бояться малейшего риска, начал временами испытывать ужас перед возможностью перемен – причем неуправляемых.
Нет, хватит. Больше я ничего не стану подавлять. Брошенный мне вызов меня спасает.
* * *
Шесть месяцев назад мы купили новую стиральную машину, и, чтобы установить ее, пришлось поменять трубы. А после этого – перекрыть пол и перекрасить стену. В результате ванная комната стала красивей, чем кухня.
Чтобы избежать такого контраста, отремонтировали кухню. Тогда заметили, что спальня какая-то несвежая. Когда привели ее в порядок, оказалось, что она контрастирует с кабинетом, где почти десять лет ничего не трогали.
Взялись за кабинет. И постепенно переустройство и обновление распространились на весь дом.
Я надеюсь, то же самое случится и с моей жизнью. Что мелкие поправки приведут к большим переменам.
* * *
Я потратила довольно много времени, изучая жизнь Марианны, которая предпочитает представляться «мадам Кёниг». Родилась она в богатой семье: отец был совладельцем одной из крупнейших в мире фармацевтических компаний. На выложенных в интернет фотографиях она предстает неизменно элегантной – и на светских вечеринках, и на отдыхе. И всегда одета к месту и ко времени – не лучше и не хуже, чем требуют обстоятельства. Она-то уж не поедет в тренировочных штанах в Ньон и не зайдет в платье от Версаче в молодежный бутик – не то что некоторые.
Вероятно, во всей Женеве и ее окрестностях нет более завидной персоны. Мало того что она унаследовала крупное состояние и замужем за очень многообещающим политиком, Марианна и сама сделала научную карьеру: она профессорствует на философском факультете. Написала две диссертации; ее докторская называлась «К вопросу о предрасположенности к реактивным психозам после выхода на пенсию» и вышла как монография в университетском издательстве. Две ее статьи были опубликованы в солидном журнале «Ле Ранконтр», где некогда печатались работы Адорно и Пиаже. Во франкоязычной Википедии ей посвящена страничка, которая, впрочем, уже давно не обновлялась. Там ее представляют как «специалистку по агрессивности, конфликтам и назойливости среди пациентов домов престарелых».
Стало быть, разбирается в терзаниях и в исступлении, свойственных человеку, – разбирается так досконально, что «чисто чувственная связь» мужа ее не шокировала.
Она – блестящий стратег, потому что заставила респектабельную газету поверить анонимам, которых у нас в Швейцарии немного и которых всерьез воспринимать не принято. И подозреваю, что она и была этим «анонимным источником».
Она легко манипулирует людьми: оказалась способна превратить то, что могло бы стать опустошительным конфликтом, в урок терпимости и понимания, представить это как вклад своей семьи в дело борьбы с коррупцией.
Она умеет смотреть вперед и провидеть будущее: достаточно умна, чтобы пока не заводить детей. Не горит, успеется. А пока сможет создать все, что захочет, и при этом ее не разбудит ночью плач младенца, и соседи не скажут ей, что надо бы оставить работу и больше внимания уделять детям. (Именно так поступают мои соседи.)
У нее могучий инстинкт, раз она не почуяла во мне угрозу. Внешность обманчива – я ни для кого не представляю опасности, разве что для себя самой.
Она принадлежит к типу женщин, которых я истребляла бы безжалостно.
Потому что она – не бедолага, что встает в пять утра, чтобы успеть на работу в центр города, несчастное существо, не имеющее вида на жительство, замирающее от страха при одной мысли, что когда-нибудь обнаружится: оно здесь находится незаконно. И не спесивая гусыня, которая замужем за высокопоставленным международным чиновником и лезет из кожи вон, чтобы все видели, как она богата и счастлива, хотя все знают, что у ее мужа есть любовница на двадцать лет моложе ее. И не эта самая любовница ответственного сотрудника из ООН, которая работает там же, но как бы хорошо ни делала она свое дело, как бы ни старалась, признания коллег не добьется: все всегда будут объяснять ее успехи только тем, что она «крутит с шефом».
И не та одинокая и влиятельная чиновница, которой пришлось переехать в Женеву, потому что именно там находится штаб-квартира ВТО, все служащие которой чрезвычайно серьезно относятся к «служебным романам» и потому не осмеливаются даже переглянуться ни с кем из коллег. Вечерами она смотрит в стены своей огромной арендованной квартиры, а иногда приглашает к себе «мальчика по вызову», чтобы развлек ее и заставил позабыть, что никогда уже не будет у нее мужа, детей, любовника.
Нет, Марианна – из другого теста. Это женщина в полном смысле слова.
* * *
Я лучше сплю теперь. Мне необходимо до выходных увидеться с Якобом. По крайней мере, он обещал, и не думаю, что у него хватит духу переменить решение. Во время нашего последнего телефонного разговора – это было в понедельник – он заметно нервничал.
Мой муж уверен, что субботняя вылазка в Ньон пошла мне на пользу. Знал бы он, что именно в тот день я наконец поняла, что же на самом деле причиняло мне такие страдания – отсутствие страсти и ровная упорядоченность моей жизни.
Один из симптомов, которые я обнаружила у себя, можно было бы назвать чем-то вроде психологического аутизма. Мой мир – некогда бескрайне широкий и полный возможностей – начал сужаться, съеживаться, сокращаться по мере того, как вырастала потребность в безопасности. Отчего так? Может быть, это генетическая память о тех доисторических временах, когда наши обитавшие в пещерах предки усвоили: в одиночку погибнешь, а сбившись в кучу – можно выжить.
При этом я знаю, что никакой общности не под силу контролировать все – к примеру, когда падает волосок с головы или клетка внезапно сходит с ума и превращается в опухоль.
Но ложное чувство безопасности заставляет нас забыть об этом. И мы считаем, что чем выше и крепче стены, которые мы возводим вокруг своей жизни, тем лучше будет. Пусть даже это психологический порог, пусть в глубине души мы отлично сознаем, что рано или поздно, не спрашивая разрешения, придет смерть, так приятно притворяться, что сами управляем всем.
В последнее время мой дух был бурлив и беспокоен, как море. И сейчас, окидывая мысленным взглядом путь до нынешнего моего состояния, могу сказать, что я проделала путь через океан на утлом плотике – да еще в сезон штормов. Я выживу? – спрашиваю себя сейчас, когда назад пути уже нет.
Разумеется, выживу.
Мне уже случалось раньше встречать бури. Кроме того, я составила список того, что надо сделать, когда почувствую, что опять проваливаюсь в эту черную дыру:
