В этот момент я, должно быть, совсем потерял сознание, быть может всего-то на пару секунд.
Придя в себя, я обнаружил, что стою голый посреди розовой комнаты, а в паху у меня происходит что-то забавное. Я опустил глаза и увидел, что мой любимый половой орган вырос до трех футов в длину и стольких же в толщину и продолжал увеличиваться. Он удлинялся и раздувался с невероятной быстротой. В то же время сам я становился все меньше и меньше. Все больше и больше увеличивался мой удивительный орган и все продолжал расти, пока, клянусь Богом, не вобрал в себя все мое тело. Теперь я был гигантским перпендикулярным пенисом семи футов роста и таким красивым, что лучше и не бывает.
Я прошелся танцующей походкой вокруг комнаты, чтобы отпраздновать мое новое великолепное состояние. На пути я повстречал девицу в усыпанном звездами платье. Она была очень большая, какими обыкновенно и бывают девицы. Я вытянулся в полный рост и продекламировал во весь голос:
Для дам удовольствие солнечным днем
Полюбоваться прекрасным цветком.
Красуется пестик, маня и дразня…
Но кто видел пестик размером с меня?
[115]
Девица подпрыгнула и обхватила меня обеими руками. А потом прокричала:
С тобой никакой не сравнится цветок,
Тебе позавидовать может сам Бог.
А пестик такой — я не стану скрывать
Всю жизнь я мечтала поцеловать!
Минуту спустя мы оба взлетели на миллионы миль во внеземное пространство и помчались по Вселенной сквозь дождь красных и желтых метеоритов. Я скакал, припадая к ее голой спине и крепко сжимая ее бедрами. „Быстрее! — кричал я, вонзая длинные шпоры в ее бока. — Быстрее!“ И она летела все быстрее, кружась и толчками уходя к краю неба, и в ее гриве струился солнечный свет, а в хвосте кружился снег. Силу я в себе ощущал неимоверную. Я был всемогущ, неповторим. Я был Богом всей Вселенной, я расшвыривал планеты, ловил ладонью звезды и отбрасывал их в сторону, точно это были шарики для игры в настольный теннис.
Какой экстаз, какое блаженство! О Иерихон, Тир и Сидон! Стены рухнули, и твердь небесная обрушилась, и в мое сознание среди дыма и огня медленно вплыла гостиная „Уолдорф Тауэрс“. Все было перевернуто вверх дном. Ураган и то нанес бы меньший урон. Моя одежда была разбросана по полу. Я начал торопливо одеваться и через полминуты был одет. И я уже бежал к двери, когда услышал чей-то голос, доносившийся откуда-то из дальнего угла комнаты, где лежал перевернутый вверх ногами стол: „Не знаю, кто вы, молодой человек, говорил голос, — но удовольствие вы мне доставили несказанное“».
