Консул делает понимающее лицо, вежливо улыбается и пытается вспомнить, слышал ли он прежде что-то об этой юной нахалке. «Кажется, сенатор Баллантайн не был женат, — думает Солсбури. — Мало того — по слухам, женщины его вообще не интересовали. Откуда же тогда она взялась? Или у Виктории Баллантайн были дети от второго брака?»
Виктория наливает внучке чай.
— Покрепче, — просит Элизабет.
— Тебе нельзя, — с укоризной качает головой пожилая леди.
— Это тебе нельзя, — обиженно отвечает девушка. — А мне врач сказал, можно все, что хочется.
Леди Баллантайн пододвигает третье кресло к низенькому столику, присаживается.
— Мистер Солсбури, давайте разберемся, — начинает она спокойно. — Вам прекрасно известно, что Гельвеция крайне неохотно выдает граждан, нашедших здесь убежище. Первое: я более пятнадцати лет являюсь гражданкой этой страны. Второе: я отказываюсь отдавать императору члена своей семьи. Я прекрасно понимаю, что по возвращению в родной Нью-Кройдон Брендона убьют за то, чего он не совершал. По законам империи, его даже судить не станут.
Элизабет мрачно выпивает чай, отодвигает опустевшую чашку.
— Схожу за Брендоном, — говорит девушка, вставая. — Заодно гляну, не привел ли господин консул с собой парочку наемных убийц.
— Бетси! — возмущенно восклицает леди Виктория.
— Он — подданный империи, бабуля. Не забывай.
Девушка быстро удаляется, стуча каблуками по каменному полу. Консул провожает ее пристальным взглядом, выжидает минуту, потом осторожно спрашивает:
— Госпожа Баллантайн, прошу меня простить за некорректный вопрос… Мисс Элизабет больна?
Виктория качает головой, отпивает из чашки остывший чай.
— Нет, консул. Девочка в интересном положении. И вы только что сообщили, что собираетесь забрать ее будущего мужа.
Солсбури изо всех сил делает вид, что не удивлен, но это у него плохо получается.
— Но… Мэм, этот брак невозможен! Отношения между людьми и перерожденными не регистрируются официально. Перерожденные не имеют права…
Леди Баллантайн прислушивается к шагам в коридоре, усмехается, глядя на консула.
— А вы это им скажите, мистер Солсбури. Особенно Элизабет. Только учтите, что моя внучка не станет стеснять себя приличиями и из-за своих слов вы можете пострадать.
Вскоре в зал возвращается Элизабет, а с ней — молодой человек с аккуратно подстриженными вьющимися светлыми волосами и в свитере с высоким горлом. Он смотрит на консула спокойно и доброжелательно, быстро жестикулирует. Солсбури следит за движениями рук в тонких шелковых перчатках, виновато пожимает плечами:
— Прошу меня простить, но я не владею языком жестов.
— Я побуду переводчиком, — предлагает Элизабет. — Доброго дня, консул. Меня зовут Брендон.
— Рад знакомству, мистер…
— Фланнаган, — подсказывает Элизабет.
— Мистер Фланнаган, я здесь по поручению Его Императорского Величества. Он требует вашего немедленного возвращения в Нью-Кройдон.
Брендон хмурится, качает головой.
— Вот видите, господин консул, — с сухим смешком замечает Виктория Баллантайн. — Мы все втроем категорически против.
Солсбури давит вздох, вынимает из кожаной папки лист бумаги, исписанный мелким почерком и отмеченный двумя печатями с гербом империи. Консул протягивает документ хозяйке замка. Леди Виктория читает про себя, хмурясь и шевеля губами. Элизабет волнуется, смотрит то на нее, то на Брендона. Брендон ободряюще подмигивает ей, слегка улыбается, но в его глазах Солсбури отчетливо видит затаившийся страх.
— Бабуль, что там? — не выдерживает Элизабет.
Леди Баллантайн откладывает бумагу, откидывается на спинку кресла и молчит.
— Что там написано? — повторяет Элизабет.
— Это ловушка, — шепчет Виктория.
Девушка хватает лист, вчитывается.
— «Требуем вернуть прежде принадлежавшего дому Баллантайн, а ныне являющегося собственностью империи…» Это что вообще такое? Это кто тут «собственность империи»? — возмущенно спрашивает она. — «В случае неповиновения… по обвинению в промышленном шпионаже…» Да как они вообще смеют?
— Смеют, милая, — бесцветным голосом откликается Виктория Баллантайн. — Так как империя отказывается признавать перерожденных гражданами, Брендон приравнен к вещи. К собственности, которую мы обязаны вернуть. Так как я более не наследница Баллантайнов, а тебя официально не признали принадлежащей к роду, мы не имеем на Брендона никаких прав.
— Я очень прошу прощения… В случае вашего отказа император приказал забрать мистера Фланнагана силой.
Элизабет нервно смеется.
— Вы — и силой? Господин консул, убирайтесь отсюда, пока я вас не…
— Бетси!
— Бабуля, не надо, — упрямо качает головой девушка. — Я на агрессию отвечу агрессией. Уж лицо господину консулу точно раздеру.
Брендон касается ее руки, смотрит с укоризной и снова что-то говорит на языке жестов.
— Что хочет от меня император? — скучным голосом переводит Элизабет.
— Сотрудничества.
В зале ненадолго воцаряется молчание. Брендон поворачивается к Элизабет. «Родная, я должен это сделать. Ради того, чтобы вас с леди Викторией оставили в покое. К сожалению, мы тут бессильны, закон на стороне империи. Спроси консула, знает ли он какие-либо подробности».
Девушка озвучивает вопрос, и консул отвечает:
— Единственное, что мне известно, — это то, что Брендону по возвращении гарантирована безопасность. Больше Его Императорское Величество не сказал ничего.
— По возвращении?! То есть в дороге безопасность моему мужу никто не гарантирует? — снова взрывается Элизабет. — Ну уж нет! Один ты никуда не поедешь! Я еду с тобой!
— Бетси!!!
Она гордо расправляет плечи, смотрит на окружающих с вызовом.
— И только попробуйте мне запретить.
* * *
«Родная, я последний раз прошу тебя — останься. Зима, больше месяца в пути. Элси, это опасно для тебя и для ребенка».
Диспетчер объявляет прибытие очередного поезда. Элизабет стряхивает с зимних перчаток хлебные крошки, тут же из-под крыши вокзала слетаются голуби.
— Со мной и с ребенком точно что-нибудь случится, если я не буду знать, где ты. — Девушка берет Брендона за руку, переплетая механические и живые пальцы. — Я же почувствую. И… ты понимаешь, что тебя хотят забрать у меня навсегда?
Она привстает на цыпочки, тревожно смотрит ему в лицо. Брендон косится на двоих здоровенных парней, скучающих на скамейке рядом с их чемоданами. Элизабет тоже оглядывается на них и тихо шепчет:
