– У тебя совесть есть?
– Конечно.
– Тогда пни ее, пусть проснется, –
велел Костин, – и устыдит тебя.
– Не смей меня ругать, – зашмыгала я
носом.
Очень хорошо знаю, что Вовка не переносит вида
слез, и сейчас настала пора применить сильнодействующее средство. Но майор
неожиданно рассмеялся:
– Лампудель, был такой Станиславский, он
говорил порой актерам на репетиции: «Не верю».
– Я не лгу.
– А я вовсе не собирался тебя ругать.
– Да? Зачем тогда велел запереть?
– Мне нужна твоя помощь, –
проигнорировав вопрос, заявил Вовка, – делом Тины Бурской занимается наш
отдел. Зная твою активность, быстроногость и вездесущесть, полагаю, что ты
весьма преуспела, обогнала меня на лыжне. Ну-ка расскажи…
– Что? – Я старательно прикидывалась
дурочкой. – Ей-богу, нечего.
Вовка вдруг сгорбился.
– Я повышения звания жду, сколько можно в
майорах ходить, но, видно, не видать мне новых погон, торможу с делом Бурской,
думал, ты поможешь.., – Конечно, – с жаром воскликнула я, –
всегда готова оказать услугу, если тебе надо, то слушай! Могу сообщить имя
убийцы.
– Так!
– Павел Закревский.
– Это кто?
Я удовлетворенно хихикнула:
– Ты был прав, я обошла всех на повороте.
Сын Бурской.
– Валентины и Семена?
– Павел – ребенок Тины, впрочем, давай
все по порядку! – воскликнула я. – Знаешь, как я впуталась в эту
историю?
– Даже предположить не могу, –
покачал головой Вовка.
– Жанна попросила помочь.
– Жанна?
– Да, именно она. Ты ведь знаешь, что я
считаю своим долгом прийти любому человеку на помощь.
– Ага, – кивнул Вовка, – об
этом жизненном принципе, о девизе: «Чужой беды не бывает», я не раз слышал от
госпожи Романовой, но где ты столкнулась с Жанной?
– Сделай-ка нам кофеек, – улыбнулась
я, – правда, я терпеть не могу растворимые напитки, но, на худой конец,
выпью и его.
Вовка пошел к чайнику, а я села в кресло,
попыталась пятерней причесать волосы, затем плюнула на дурацкое занятие и
завела рассказ.
* * *
Целую неделю после разговора с Вовкой в
кабинете Батурина я просидела дома под арестом. Костин поступил со мной
жестоко, и, честно говоря, я обиделась на майора.
Я-то решила ему помочь, выплеснула все
известные сведения, отдала диктофон с записями, вручила адреса, телефоны, имена
опрошенных мною людей, не утаила своих логических умозаключений, назвала, в
конце концов, имя убийцы, и что?
Меня заперли дома в прямом смысле этого слова,
отобрали ключи от квартиры и машины, а верхнюю одежду вкупе с сапогами и
ботинками Вовка отволок к себе, приговаривая: «Так надежней будет».
Юлечка окрысилась на меня за репейное масло, которое
с огромным трудом отмылось с ее волос и с тела Ириски. Впрочем, совет, данный
соседкой Верой, оказался дельным, йоркшириха перестала чесаться.
Семь томительных дней я шлялась по квартире,
от скуки занимаясь хозяйством, но к вечеру пятницы, этак часам к восьми, на
меня напало отчаянье. Чем заняться, а? Комнаты вылизаны до блеска, обед из пяти
блюд в холодильнике, все вещи перестираны и переглажены, собаки вымыты, а
кое-кто даже расчесан.
Что делать? Смотреть телик? Больше не могу
пялиться в экран, а книги все перечитала, и потом, разве можно по второму разу
увлечься детективом? Имя убийцы уже известно. Да, теперь становится понятно,
что, если мне предложат выбор: сидеть в замке без дела или служить рабом на
галере, я, не колеблясь, выберу рабство и начну ворочать веслами, потому что
без работы можно сдохнуть от тоски.
В полном отчаянии я решила еще раз расчесать
Рамика, взяла гребень, и тут из прихожей донеслись голоса, мигом забыв про пса,
я кинулась на звук.
Около вешалки стоял незнакомый светловолосый
мужчина лет сорока.
– Здрассти, – вежливо сказал он.
– Знакомься, Лампудель, – весело
воскликнул Вовка, – это Лисица!
Я, не очень-то настроенная разговаривать с
майором, мигом заинтересовалась:
– Где лиса?
Блондин улыбнулся:
– Я. Это фамилия такая. Лисица. Разрешите
представиться, Юрий Лисица.
– Лампа Романова, – кивнула
я, – это имя такое, Лампа.
– Очень мило, – кивнул Юрий.
– Польщена вашим комплиментом, –
непонятно почему стала злиться я.
– Тихо, тихо, – захихикал
Костин, – если одному от родителей досталась фамилия Лисица, а другая
обзавелась имечком Лампа, то кто же тут виноват?
Лампудель, сгоноши нам чайку, живенько, с
бутербродами!
Я поджала губы, а потом, сказав: «Сам
великолепно справишься с этим», ушла к себе, легла на кровать и отвернулась к
стене.
– Эй, Лампудель, – крикнул Вовка,
входя в комнату, – хватит злиться, я с подарками пришел!
– Спасибо, положи на тумбочку, потом
посмотрю.
– Заканчивай дуться!
Я села.
– Ты меня обманул!
– В чем? – изумился Костин.
– Воспользовался тем, что я всегда готова
помочь человеку, заставил рассказать кучу подробностей о деле Бурской, а сам!
Очень гадко поступил, посадил меня под домашний арест.
Вовка ухмыльнулся:
– Пошли на кухню.
– Ни за что.
– Там подарки! Замечательные, ты о таких
мечтала!
Мне стало интересно.
– О чем это я мечтала?
– Давай пошли, – велел Костин.
Я, сгорая от любопытства, послушалась.
На кухне за столом сидел Юрий, перед ним на
тарелке лежал кусок хлеба с маслом.
– Отчего вы не взяли ни колбасу, ни
сыр? – спросила я.
– Да? – вытаращил глаза
Вовка. – И где такое есть?
Следовало ответить: «Конечно же, в тумбочке
под телевизором», но после случая с чумой я побаиваюсь шутить, поэтому просто
сказала:
– В холодильнике.
