– Но с самой героиней поговорить не смогла.
Она умерла.
– Так.
Бесконечное «таканье» стало меня раздражать,
но злить Каролину Карловну никак нельзя; улыбаясь, как японка на свадьбе, я
продолжала:
– Я вынуждена по крупицам собирать данные
о даме.
– Так.
– Пообщалась уже со многими ее соседями.
Но у меня остались вопросы!
Каролина Карловна приоткрыла рот.
«Так», – мысленно сказала я, но хозяйка произнесла иное:
– И какое отношение я имею к вашей книге?
Кто дал вам мой адрес?
– Варвара Михайловна, живущая в том доме.
– Ax, эта! Так.
– Она сообщила много интересного.
– Не сомневаюсь, думаю, в основном ложь.
– Вот поэтому я и приехала к вам.
– Так.
– Хочется знать правду о вашей близкой
подруге.
– У меня их нет, – вежливо, но
твердо отрезала Каролина Карловна, – я осталась одна, все умерли.
– Да, да, я сразу же сказала, что
разговор пойдет об ушедшей из жизни женщине, Альбине Фелицатовне.
Каролина Карловна вздрогнула.
– О ком?
– Об Ожешко, – слегка испугалась
я, – вы же дружили?
– Нет.
– Как?
– Просто, не дружили.
– Но Варвара Михайловна сказала, что
Ожешко и вас связывала…
– Нет.
– Извините, не понимаю, – лепетала
я.
Старуха выпрямилась.
– Очень даже просто, НЕТ!
– Не дружили?
– Не хочу говорить на эту тему.
– Значит, вы общались, –
обрадовалась я.
– Уходите.
– Пожалуйста, ответьте мне.
– До свидания.
– Очень прошу!
– Дверь открыта, – ледяным тоном
заявила Хованская, – не смею вас задерживать.
– Только один вопросик! О ее сыне!
Каролина Карловна издала тяжелый вздох.
– Экая вы настырная! Можете тут хоть год
провести, но ничего, кроме «нет», от меня не услышите.
– Я готова заплатить за информацию!
Хованская презрительно поджала губы.
– О бедный мир, – произнесла
она, – все покупается! Но я не принадлежу к торговкам. После ваших
последних слов мне стало совсем мерзко, исчезните, неуважаемая! Оставьте
призраки спать в могилах.
Из моих глаз внезапно потекли слезы. Каролина
Карловна, похоже, полная противоположность Варваре Михайловне.
– Утрите лицо, – сердито велела
хозяйка, – ни к чему сырость разводить, напишите про другую женщину, не
про Альбину!
Тот, кто встречается со мной продолжительное
время, очень хорошо знает: Лампа Романова не принадлежит к породе плакс.
Конечно, у меня, как у всех людей, случаются приступы депрессии и припадки
отчаянья, но после смерти родителей я научилась отличать горе от беды. Горе –
это когда случилось нечто абсолютно непоправимое: цунами смыло страну с
населением, а беда все остальное. С горем следует научиться жить, а с бедой
можно бороться. Уволили тебя с работы? Незачем лить сопли, ищи новую службу.
Нет денег? Снова рыдания не помогут, вместо того чтобы жалеть себя и завидовать
гражданам, рассекающим по улицам на дорогих иномарках, рой лапками, пытайся
заработать, меняй службу, получай новую профессию и не стыдись любого труда,
даже самого непрестижного. Уйдя от мужа, я поняла еще одно: женщина,
существующая в теплице, никому не интересна, к тому же экзотические цветы мало
живут и постоянно болеют. Можно принимать горстями витамины, ходить в спортзал,
иметь штат врачей, и все равно будешь загибаться от аллергии, простуды,
мучиться бессонницей. Осознание собственной никчемности убивает столь же верно,
как порция яда, поэтому никогда не плачьте от жалости к себе, лучше сожмите
кулаки и скажите:
– Я все могу, покажу всем, на что
способна!
Эти простые мысли пришли мне в голову не
сразу, не в двадцать лет я разобралась, что к чему, и вот уже не первый год
стараюсь бороться с обстоятельствами.
Если честно, не всегда удается выйти
победительницей, но рыдать по поводу своей неудавшейся жизни я перестала, я
вообще больше никогда теперь не плачу.
И вот сейчас вдруг дала маху, причем на глазах
у совершенно незнакомой, враждебно настроенной ко мне женщины!
Я попробовала подавить рыдание, но огромный,
горький комок застрял в горле. Меня охватила усталость, в носу защипало так,
словно ноздри засыпало перцем, глаза изнутри жгло огнем, ноги потеряли
способность двигаться. Не сумев справиться с собой, я громко зарыдала, уткнув
лицо в ладони.
Внезапно на колени мне плюхнулся тяжелый
теплый мешок, крохотные, нежные лапки обняли мою шею, что-то шелковое прижалось
к рукам. Я невольно опустила ладони, в ту же секунду кусочек наждачной бумаги
начал быстро-быстро скользить по щекам, утирая слезы, раздалось умиротворяющее:
«Мр-р-мрр-мр-р».
Я открыла глаза, на моих коленях столбиком
стоял огромный, не правдоподобно толстый кот. Его передние лапки обнимали меня
за шею, мордочка терлась о лицо. Животное явно пыталось утешить плаксу, похоже,
кот сильно нервничал. Многие домашние любимцы, проводящие жизнь в тесном
контакте с человеком, тонко чувствуют перепады настроения двуногих.
Вот, допустим, наша мопсиха Феня всегда знает,
когда у меня болит голова, стоит лечь в кровать, как Фенюшка громоздится
хозяйке на макушку. Согласитесь, лежать с десятьюкилограммовым мопсом на башке
не слишком комфортно, причем обычно Феня спит у меня в ногах, в волосы хозяйки
она зарывается лишь тогда, когда мой затылок разрывается от боли, значит,
собака неведомым образом чует болезнь и пытается прогнать ее.
– Епифан, – тихо сказала Каролина
Карловна, – не приставай.
– Мр-р-р.
– Иди ко мне, – настаивала хозяйка.
– Мр-р-р, – ответил кот, продолжая
со страстью утешать плаксу.
Надо сказать, что ему это удалось, мои слезы
высохли. Я обняла кота и пробормотала:
– Спасибо, милый, ты очень вовремя
пришел.
Ничем не могу отблагодарить тебя, лишь
поцелуем.
Епифан положил голову мне на плечо и
замурлыкал еще громче.
