Слабым оправданием моей растерянности могло
служить лишь то, что в подобной ситуации я оказалась впервые.
– Молодец, – одобрил мент, – ну
и че? Оформляться станем или решим по-другому проблемку?
Я топнула ногой:
– Идиотизм! Я законопослушная гражданка…
Вторая часть фразы застряла в горле, потому
что мерзкие чулочки снова срулетились на кроссовки.
Милиционер поморщился.
– Ну это ты зря! Знаю, кое-кто натурой
берет, но я брезгливый, в общественном месте не стану. Впрочем, готов пойти
тебе навстречу, гони тысячу евро и шагай домой.
Я хотела было вознегодовать, но вовремя взяла
себя в руки и ответила:
– Ладно, но для этого мне надо позвонить.
Ментяра вытащил из моей сумочки сотовый.
– Прошу.
Я набрала домашний номер.
– Алло, – пропела Юлечка.
– Позови Вовку.
– Могу сама его размер назвать!
– Мне его размер не нужен, – под
гнусное хихиканье «бегемота» взвыла я, – дай сюда Костина! Быстро!
– Что стряслось? – спросил через
минуту майор.
– Меня арестовали в торговом центре за
проституцию, сейчас оформляют задержание, но за сумму в тысячу евро отпустят
домой.
– Еду! – рявкнул Вовка.
Я положила сотовый на стол и ласково
улыбнулась «бегемоту».
– Все станцевалось, мой котик, евро уже
бегут.
– Можешь на диване устраиваться, –
подобрел мент.
Я подтянула чулки, села на продавленные
подушки и, положив голову на хвост, задремала.
* * *
– Кому тут штука евро нужна, –
прогремело над головой.
Я открыла один глаз, второй открылся сам. В
комнате стоял Костин, выглядел он самым нетривиальным образом. Ноги обтягивали
все те же Лизаветины лосины в крупный горох, на ногах были вьетнамки,
согласитесь, самая обычная обувь для московского февраля.
Шею Вовка обвязал розовым шарфиком, а торс
майора украшала куртка, нежно-голубая, с опушкой из крашеного кролика. Она была
ему явно мала, «молнию» застегнуть Костин не сумел, а рукава лишь наполовину
прикрывали волосатые руки.
– Ты кто? – в полном обалдении
поинтересовался мент.
Костин вытащил удостоверение и помахал им
перед носом мздоимца, тот, побледнев, вскочил и отдал честь старшему по званию.
– Садись, – милостиво разрешил
майор, – и представься!
– Сержант Приходько, Виктор Николаевич.
– Тут мою жену задержали, – заявил
Вовка.
– Ее? – дрожащим голосом спросил
взяточник, тыча пальцем в мою сторону.
– Ага, – кивнул Костин, –
что-то я не пойму, какие евро?
– Евро? – затряс головой «бегемот»,
быстро разрывая бумаги, лежавшие на столе. – Сам не знаю. Это что такое
евро?
– Европейская валюта, – улыбнулся
Вовка, – крепче доллара сейчас.
– Да? – изумился Приходько. –
Скажите, пожалуйста! Ну я-то за границу не езжу, мне бы денег на Крым набрать.
– Он меня задержал за проституцию, –
мстительно заявила я.
– Да? – поднял брови Вовка.
– Нет! – взвизгнул мент. – Она
не поняла! Наоборот…
– Что «наоборот»? – ухмыльнулся
Костин. – Не задержал, а разрешил заниматься непотребством?
Я захихикала, а милиционер, вспотев, принялся
мямлить:
– Просто мы заволновались: ходит дама, с
хвостом…
– В костюме лисы нельзя зайти в торговый
центр? – прикинулась я идиоткой.
– Нет, то есть да, вернее, нет, –
забулькал Приходько, затем, окончательно потеряв ориентацию во времени и
пространстве, ляпнул:
– Одежда у ней странная.
Костин одернул голубую куртенку.
– Так каждый одевается по своему вкусу.
Виктор Николаевич, словно завороженный,
уставился на лосины майора.
– Вам что-то и во мне не нравится? –
спросил Костин.
– П-п-порядок, – выдавил из себя
Приходько.
– Сколько евро я должен за жену?
– Н-ничего!
– Да ну? Точно?
– Аг-га!
– Лампудель, – гаркнул
Костин, – разворот через левое плечо, шагом марш на выход.
Я с неохотой встала с дивана, ну вот, только
хорошо устроилась, пригрелась на пышном хвосте! И снова на мороз.
– К-как ее зовут? – простонал
Приходько.
– Лампа, – машинально ответил
Костин, – а зачем тебе? Никак все же протокольчик составить решил?
– Н-нет, – протянул Виктор
Николаевич, потом дрожащей рукой схватил графин с мутной водицей и принялся
глотать прямо из горлышка.
Я с сочувствием посмотрела на мента. Женщина
по имени Лампа, разгуливающая ночью по торговому центру в костюме лисы
Алисы, – согласитесь, одного этого хватит, чтобы ощутить себя героем пьесы
абсурда! Так еще у этой бабы имеется муженек, майор МВД, носящий в феврале
вьетнамки, лосины в горошек и голубую куртенку с опушкой из крашеного кролика.
Право слово, воды в этом случае мало, я на
месте Приходько опрокинула бы стаканчик с более крепким напитком!
– Давай, Лампадос, – поторопил меня
Вовка, – нам еще одежонку купить надо!
– Бегу, – кивнула я и повернулась к
Приходько:
– Где тут магазин «Рубашки и брюки»?
– Третий этаж, – в полнейшем
изнеможении ответил «бегемот», обмахиваясь газетой.
Я вскочила на ноги, чулки бубликами рухнули на
кроссовки, Виктор Николаевич ойкнул, Костин выпихнул меня из комнаты и сурово
заявил:
– Отчего, если за дело берется госпожа
Романова, то получается полная белиберда?! Немедленно подтяни чулки, у тебя
жуткий вид.
– На себя посмотри, – не выдержала
я, – где куртенку раздобыл?
– Потом потолкуем, – рявкнул
Вовка, – дуем на третий этаж за нормальными штанами.
