– Как же, я…
– Замолчите!
– Деточка, мы с тобой…
– Ничего слышать не желаю!
– Но, пожалуйста…
– Костя, – заорала Тина, – кто
чья охрана? Отчего ты стоишь, мух считаешь, ко мне сумасшедшие привязываются, а
он в облаках витает!
Гора мышц быстро оттеснила Зинаиду в сторону.
– Милая, – попыталась все же
достучаться до сердца актрисы Зинаида, – билетик…
Тина, успевшая добежать до шикарной иномарки,
обернулась и велела «горилле»:
– Дай этой попрошайке чуток.
Охранник вытащил из кармана тысячу рублей.
– Держи, бабка, – прохрипел
он, – но чтоб я тебя больше тут не видел. Знаю вас, прощелыг, один раз
получите и снова на хлебное место опрометью бежите.
От обиды у Зинаиды на глазах выступили слезы,
она хотела было с гневом воскликнуть: «Что вы себе позволяете! Я не нищая!»
Но тут Костя одним прыжком одолел расстояние
от пожилой дамы до джипа, и лаково сверкающая машина ракетой стартовала с
места.
Эва вздохнула:
– Представляю, как вам было неприятно!
Акушерка кивнула:
– Целую ночь я проплакала, все думала, ну
почему меня за бродяжку приняли? Одета я прилично, сумка красивая, сама только
из парикмахерской! Разве бывают такие бомжи?
– Нет, конечно, – фыркнула Эва.
– То-то и оно! – кивнула
Зинаида. – Я лишь к утру дотумкала: Тинка меня просто боится! Небось
решила, умерло прошлое, похоронено давно, не один десяток лет прошел, сгинула
Зинаида Самуиловна на кладбище. А я вот она! Живехонька, здоровехонька и между
прочим не такая уж и древняя. Когда беременность у нее случилась, я совсем
молодая была, хоть и имела уже большой стаж работы!
– Какая беременность? – вытаращила
глаза Эва.
Акушерка аккуратно расправила туго
накрахмаленную скатерть.
– Помнишь, Тина заболела? Летом гепатит у
бабки в деревне подхватила?
– Конечно, – кивнула Эва, –
самое замечательное время для меня было. Вальку в клинику запихнули надолго,
мать к ней постоянно моталась, а я одна в квартире оставалась, просто песня!
Зинаида усмехнулась:
– Ага, гепатит! Неприятная штука, тошнит
человека, печень поражается, потом диету долго соблюдать надо, худеют больные
сильно.
– Тинка наоборот сначала
омордатела, – вздохнула Эва, – разнесло ее, как квашню. Вот насчет
тошноты верно, выворачивало сестру в туалете по-черному, мама поэтому и
сообразила, что у Вальки со здоровьем швах, чего не проглотит, все назад. Ну а
потом к врачу ее оттащила и выяснилось – это гепатит.
– Дурочка, – с легким раздражением
заметила Зина, – беременная она была!
– Господи! – всплеснула руками
Эва. – Не может быть!
– Абсолютная правда, – подтвердила
акушерка, – в деревне на свободе ребенка нагуляла. Бабка не уследила, а
Тина по малолетству испугалась. Она весь сентябрь тошноту скрывала, думала,
может, само рассосется, матери лишь в октябре призналась, когда живот вверх
попер. Представляешь ситуацию? Аборт делать нельзя, а рожать к чему? Сама еще
ребенок, все обязанности по уходу за младенцем на Тоньку лягут и позора не
оберешься. Это сейчас никого матерью-малолеткой не удивить, а в прежние времена
в беременную школьницу пальцем тыкали, осуждали.
Перепуганная Тоня понеслась к Зинаиде и
бросилась ей в ноги с воплем:
– Помоги!
Акушерка предложила замечательный выход из
положения. У нее есть знакомая вполне обеспеченная пара, все у них хорошо,
кроме одного: детей бог не дает. Семья собиралась усыновить ребенка, да только
страшно брать отказного младенца от вечно пьяной мамаши. А тут девочка,
залетевшая по неопытности от наивного мальчика-дачника, оба родителя не
пробовали алкоголь, не курили. Просто двое глупых ребят решили поиграть во
взрослую жизнь, результат их забав был никому не нужен, но ребенок, с большой
вероятностью, появится на свет здоровым.
Зинаида поговорила со своими бездетными
знакомыми, и те, обрадовавшись, поселили Тину на съемной квартире. Рожала
девочка там же, Зина лично приняла здорового, кричащего мальчика. Она же потом,
естественно, за хорошее вознаграждение, сумела оформить нужные бумаги, и
младенца записали на имя никогда не беременевшей женщины. Тину же отвезли домой
и велели:
– Никому ни слова, у тебя был гепатит.
Перепуганная Тина плотно закрыла рот и не
открывала его до сих пор.
– Представляешь, каково ей было меня
увидать? – сказала Зинаида. – Я ведь газеты читаю, телик смотрю и
знаю, какой у Бурской имидж. Нежная, интеллигентная, добрая, участливая, то она
денег какому-то ребенку на операцию даст, то в медицинский центр к крошкам
приедет и постоянно везде одно и то же твердит: «Мне господь детей не дал,
теперь я чужим помогаю. Давайте друг друга любить, тогда на земле не останется
несчастных. А в особенности я не понимаю женщин, которые собственную кровиночку
в детдом сдают. Ну отчего жизнь так несправедлива? Вот я мечтала о сыне или
дочери, но бог не дал, другой же дети ни к чему, а нарожала их кучу…» Ну и
дальше всякие умные слова о контрацепции и ответственности перед детьми. Я,
конечно, понимала, что ей такую роль велели играть, имидж нарабатывать, но
порой смешно становилось, а иногда и противно. Тут она намедни в ток-шоу на
несчастную девчонку накинулась, та в восемнадцать родила, мужа нет, вот и
решила своего ребятеночка на продажу выставить. Дескать, купите, люди добрые,
недорого прошу, самой его не прокормить! Уж как Валентина несчастную девчонку
топтала, обзывала по-всякому и через слово восклицала: «Мы, женщины, не знавшие
материнства… Мы, кому не довелось родить ребенка, мы, обделенные судьбой…»
Зинаида Самуиловна выключила телевизор и
печально улыбнулась – вот бы буря поднялась, если бы акушерка, все же попав на
это шоу, встала и заявила: «Все ты врешь! Я лично принимала твоего сына,
которого вы потом в чужие руки отдали, ты сама от дитя отказалась. Какое право
имеешь других осуждать, опомнись, Валя!»
