– Значит, так. Я делаю вывод. Ты пила,
гуляла, жила в свое удовольствие, как хотела, с работой не заморачивалась и
семьи не создала, оно и понятно почему, не желала себя на других тратить. Со
мной ты демонстративно не общалась, не звонила, в гости не ходила. Потом
жареный петух в маковку клюнул, ты осталась ни с чем и за деньгами прибежала.
– Все было не так, – попыталась
сопротивляться Эва, – я не хотела тебя беспокоить, мешать.
– А ты бы помощь предложила, а не
беспокойство, – отбрила Бурская, – звякнула, поинтересовалась, не
надо ли мне чего, почему ты решила, что самое правильное – это не обременять
человека своими проблемами? По какой причине ты мне помочь не хотела?
– Разве тебе что-то надо было? –
изумилась Эва. – Ты же все имеешь: мужа, богатство, славу.
– Сейчас, – уточнила Тина, – но
на пути к вершине в моей жизни много чего происходило, и тебя рядом, пока я
вверх ковыляла, не было. С какой стати ты на помощь надеешься?
– Ты моя сестра!
– Нет.
– Опять про подкидыша расскажешь?
– Нет.
– Тогда помоги!
– Не стану.
– Я загибаюсь от холода.
– Каждый умирает в одиночку.
– Мне плохо.
– Прими мои соболезнования, –
ухмыльнулась Тина.
У Эвы потемнело в глазах, хорошо одетая,
приятно пахнущая сестра, в сумочке которой сейчас лежит явно набитый до отказа
кошелек, просто издевается над ней.
– Ладно, – прошипела Эва, – я
уйду, направлюсь прямо в газету «Желтуха», напишу им эксклюзив под названием
«Голая правда о моей сестре Тине Бурской», пусть страна почитает, весь имидж
потеряешь.
Глаза Тины превратились в щелки.
– Доносчица! Какой была, такой и
осталась.
– Посмотрим, как тебя после моей статьи
назовут, – отбрила Эвелина.
Актриса схватила сестру за плечи.
– Только посмей.
– Ладно, промолчу, но плати за мой
закрытый рот.
Тина рассмеялась.
– Дура, ни копейки тебе не дам.
– Тогда прощай, – отчеканила
Эва, – жди публикации.
– Костя! – крикнула Тина.
Из машины моментально выпрыгнул шкафоподобный
парень.
– Слушаю, Валентина Григорьевна.
Тина ткнула в его сторону пальчик, увенчаный
большим, дорогим кольцом.
– Вот, Эва, смотри, это Костик. Глупый,
просто идиот, читать, писать не умеет, зато стреляет, как бог, и мне предан
навечно, пошевелю рукой, он тебя на куски порвет. Хочешь? – Эва приросла к
асфальту, а Тина преспокойно продолжала дальше:
– Шантажисту платить нельзя, получит раз
звонкую монету, опять захочет, лучше от тебя сразу избавиться. Кстати, нам
ничего не будет, свидетелей нет, Костя потом скажет:
«Налетела на актрису психопатка, ударить
хотела, а я ее отпихнул, да, видно, перестарался». Много охраннику не дадут, я
выкуплю его. Так как? Пойдешь в «Желтуху»?
Эвелина помотала головой, она сразу поняла:
Тина не пугает ее, громила Костя на самом деле способен убить человека и не
охнуть.
– Правильное решение, – одобрила
сестрица, – ступай домой и более не болтай глупости, забудь о знакомстве
со мной. И еще – молись, чтобы кто-нибудь не написал о нашем детстве и юности
слишком подробно. Я сочту, что информацию дала ты, и приму меры.
Высказавшись, актриса пошла к машине, Костя
раскрыл дверь, и тут Тина обернулась к замершей от страха Эве и ухмыльнулась:
– Впрочем, на, держи, купи себе бутылку.
Розовая новая сторублевка спланировала на
грязный асфальт, иномарка унеслась прочь.
Еле-еле сдерживая слезы, Эва подняла деньги, в
ее ситуации не следовало проявлять гордость, на сто рублей можно прожить
несколько дней.
Эвелина замолчала, потом, допивая кофе,
радостно сказала:
– И что вышло? Их деньги теперь мои,
вернее, будут мои! Как тебе эта история?
Я пожала плечами:
– Грустная, но не оригальная, увы,
случается, что родные люди ненавидят друг друга.
– Напишешь статью?
– О чем?
– Как это! Да о Бурской!
– Извини, она никому не интересна.
– Офигела, да? Чутья у тебя нет! Это
эксклюзив!
Белая и пушистая Тина на самом деле жестокая
дрянь…
– Валентина скончалась.
– Подумаешь! Пусть ее имя грязью обмажут.
И вообще, давай деньги!
Я покачала головой:
– Увы, ничего захватывающего ты мне не
сообщила! Кстати, вначале обещала рассказать, кто убийца Тины, вот такая
информация эксклюзивна, а старая семейная история, покрытая пылью, читателю ни
к чему. Сообщи ты ее при жизни Тины, могла бы снять сливки, впрочем, возьми вот
еще пятьсот рублей, и расстанемся друзьями.
Если честно, я очень разозлилась на себя,
поверила выпивохе, пошла с ней в кафе и упустила момент похорон, надо срочно
ехать на поминки, где, вполне вероятно, я могу повстречаться с человеком,
который в отличие от Эвы на самом деле знает, кто и почему убил столь
изощренным способом театральную диву.
– Если дашь бабки, – расскажу и про
убийцу, – вдруг тихо шепнула Эва, – я знаю все.
– Да ладно, – отмахнулась я.
– Дело простое, все упирается в деньги.
– Слушай, мне пора.
– У Семена огромное состояние! Дом,
машины, дело. Впрочем, про бизнес я не знаю, – мечтала вслух Эва, – с
меня участка и особняка хватит с мебелью и картинами!
– Ты же у сестры не бывала, – решила
я поймать Эву на лжи, – откуда про убранство дома знаешь?
– В журнале фото видела.
– Ну, предположим!
– Я хочу получить наследство.
– Верю.
– Но есть еще один претендент, он убийца,
специально Тину отравил. Хитро придумал, никто про него не знает, но я в курсе.
– И кто же это? – насторожилась я.
– Если расскажу тебе, поможешь?
– Чем же я могу помочь?
